Консультант ll
Шрифт:
— Маурицио, нам нужно уходить. Никто не придет.
Я бросилась к Адонсии, поднимая ее со скамейки, грубо сколоченной из овощного ящика. Но она стала упираться и капризничать. Остальные тоже не были настроены куда-то идти, тем более я не могла сказать куда. В подступающей панике я подняла глаза к горизонту, где среди камней терялась ухабистая дорога. По ней, на спуске с горы, к нам уже направлялись четверо, уверенно ступая по вечернему остывающему асфальту. Через минуту, я уже узнавала Николаса, и он видел меня, растянув лицо в хищной зубастой улыбке.
Я огляделась с безумной
Собрав детей за своей спиной, я выставила свое самодельное оружие перед собой и приготовилась умирать стоя.
— Николас! — заверещала за мной малышка, узнав своего знакомого.
— Адонсиа, не подходи к нему, он может быть не в себе! — Крошечная Адонсиа вырвалась и побежала навстречу к нему. А Николас направился к ней.
— Назад! — Моя острая бутылка вонзилась в его руку, протянувшуюся к ребенку, и кровь брызнула на теплый асфальт.
Обняв недовольную, брыкающуюся Адонсию, я снова выбросила руку вперед, но Николас отступил. Он медленно поднял окровавленную конечность перед собой, демонстрируя свой заживающий порез.
— Подожди. — Спокойно начал он, не делая попыток приблизиться. — Смотри на рану. Я не изменился. А это значит, что ты не источник болезни. Мы не причиним вреда ни тебе, ни детям.
Адонсиа вырвалась, пользуясь моей секундной растерянностью, и обняла Николаса за ногу, а он наклонился и поднял ее на руки. Увидев, что он не вгрызается в тщедушное детское тело, я собралась переходить к той части, где мы разговариваем, и я каким-то образом выторговываю себе и детям свободу. Но, подбирая слова, я упустила момент, и Николас заговорил сам.
— Вы не вернетесь на виллу Лопе. И сегодня же уедете из Сантьяго. У нас началась эпидемия. Расскажу по пути, только сначала найдем машину.
Я опустила бутылку, но не спешила расслабляться и выбрасывать ее.
— Что вы сделаете с детьми? — о своей судьбе я решила узнать после того, как решу детскую проблему.
— Мы отвезем их к друзьям Марии в соседний город. Там пока безопасно. — И посмотрев на мое недовольное ответом лицо, он добавил — Они люди. Тебе бы понравились.
Он кивнул полицейскому через стекло, и тот, ответив легким кивком, проводил нас взглядом до угла.
— Вы занимаетесь коррупцией и давлением на должностных лиц при исполнении? — с наездом начала я. — Я как представитель комитета это категорически осуждаю!
— Прежде чем создавать ваши резервации на всех континентах без разбора, — с усмешкой ответил он, держа Адонсию на руках, спускаясь вниз по улице, — вам, в вашем комитете, стоило изучить культурные особенности других народов.
Он подошел к стоявшему на обочине грузовику с тентом, куда поместились бы все дети и вампиры, молча следовавшие за нами.
— Мы здесь не только часть культурного наследия и бабайка, которой пугают на ночь детей. Но еще и врачи, учителя, аптекари и владельцы земли. Эта тесная связь делает невозможным нашу изоляцию от людей. Они сами придут за
Он надавил на дверь снизу, и она открылась с легкой вмятиной.
— Не нужно смотреть на меня так, когда я ворую машину. Я мог бы заплатить за нее сейчас, но хозяин не выйдет из дома, чтобы взять деньги, даже если я положу их на землю и уйду. Ты бы сама не стала рисковать жизнью из-за машины. Мы сообщим полиции, где ее оставили. Дети, садитесь.
Я бросила бутылку в мусорный бак как можно тише и помогла подсадить детей в фургон. А когда уже схватилась за раму тента, чтобы забраться и сесть рядом с уставшей, но воодушевленной вечерним приключением Адонсией, кто-то схватил меня за руку и остановил.
— Нет, не ты.
Высокая женщина, пришедшая вместе с Николасом и двумя другими вампирами, легко стянула меня с подножки фургона и села с краю, рядом с детьми, оставив меня стоят на обочине. Напротив нее сел другой вампир.
Дверца фургона лязгнула и со скрипом закрылась. В этот момент кто-то завел двигатель в кабине и включил фары, начиная движение.
Глава 3. Друзья
— В кабину иди. — Закатив глаза к тенту, проворчала девушка, занявшая мое место. — Здесь от тебя никакого толку, Нико хотел поговорить с тобой.
Я поторопилась вперед, сделав вид, что не слышала за спиной вполне разборчивой испанской матершины со смехом. У меня не было времени на конфликты, которые заканчиваются моей мученической смертью с перегрызенной глоткой на обочине латиноамериканского гетто. Но это была последняя нервная клетка. И, рывком забравшись в кабину, я хлопнула дверью что было мочи, откинула упавшие на лицо волосы и, когда машина уже рванула с места, выпалила по слогам притворно спокойным тоном: — О чем ты хотел поговорить?
Водитель мчал по совершенно пустым улицам, где изредка мелькали фонари городского освещения. Город казался мертвым с зияюще-черными окнами-ставнями. Николас, сидящий по середине, улыбался, наверное, потому что прекрасно слышал, как меня назвала его подруга.
— Луис укусил кого-то из вас? Детей или тебя? — начал он, рассматривая убогое платье, которое сам же и дал мне вчера.
— Нет. До отвала наелся свежей конины в вашем хлеву.
— Лошадь они съели еще ночью. Забрали все машины и уехали. Вероятнее всего за пищей в Сантьяго или соседние города. Чудо, что никто из детей не пострадал на вилле Лопе.
Он на миг задумался, видимо, решая, что именно мне дозволено знать. И, бросив взгляд на водителя, продолжил:
— Прошлой ночью у всех вернувшихся самолетом из Сабетты появилось дыхание, сердцебиение, пульс, все как у людей. А значит Энгус наконец нашел лекарство, и предпочел испытать его, не советуясь с другими. Вероятно, он уже и сам понял, что у лекарства от вампиризма есть неприятный побочный эффект. Все, кто получил ингибитор вируса теперь — caminando bajo el sol, могут без вреда переносить любую солнечную активность. Но они испытывают дикую жажду. — Николас устало выдохнул, переглянувшись с вампиром за рулем. — Их голод не утоляет ни человеческая пища, ни человеческая кровь. Они питаются кровью незараженных вампиров.