Контакт первой степени тяжести
Шрифт:
Улики данной, хоть и главной, – трупа – нет и, может быть, не будет, хоть мы и ищем его, изо всех сил стараемся. Нет! Ну, нет и нет. Никто не виноват. Раскрыто дело? Да! А вот это-то и есть самое важное! Хоть и нет денег, но люди зато золотые. Три дня не прошло – а дело раскрыто. С недоработочкой, согласен: без трупа. Но делать нечего – остается смириться с данным обстоятельством. На сем ваша одиссея заглохла. Что непонятно?
– Мне непонятно то, на что вы тут толкаете меня. Я не хочу. Не буду! Вы не правы!
– Я абсолютно
– Может, вы и правы. Но... Нет! Я сроду никого не убивал и даже просто признаваться из тактических соображений – не желаю! Это, в сущности, тоже грех: мысленно все прокрутить, сочинить, на допросе рассказывать. А в голове-то это прокручивается, верно? Как возможный вариант. Как будто было, верно? По-моему, это тоже преступление: допускать мысль, представлять в воображении.
– Нет, это по закону не преследуется.
– Может быть, может быть... Глупо... Не знаю! Сердце не лежит! Не стану!
– Вы все-таки художник, я гляжу! Хотите, я скажу вам, отчего вы такой смелый?
– Я смелый? Сомнительно.
– Смелый, упорный. Вы в душе глубоко верующий человек, хотя и сами этого не подозреваете.
«Боже мой! – подумал Белов. – То же самое, что мне кардинал тогда говорил... Слово в слово почти!»
Он почувствовал, как корни волос на голове слегка зашевелились от смутной мистической дрожи, пробежавшей легкой волной по всему телу.
– Вы верите – Бог есть на свете! – продолжал Калачев тем временем. – Он не даст мне пропасть. Что ж, верьте, если вера есть. Вот у меня – я двадцать лет в угрозыске – осталась только мудрость. Да и той уже немного.
– Я недавно так же рассуждал. А теперь я, пожалуй, соглашусь: вы правы – я верю! Вот вы меня немножко поняли, поверили мне – ведь так? Вот и отлично! Ведь вера города берет! А Власова, я надеюсь, поездка в Шорохшу на истинный путь наставит.
– Эх! – Калачев махнул рукой. – Блажен, кто верует, тепло ему на свете! Вам, так же как и нам – не объяснишь и не докажешь!
– Стой! – внезапно Власов хлопнул по плечу шофера, – на выезде из Шорохши, перед околицей.
Кортеж из трех машин остановился.
– Что такое? – Скворцов едва не рассадил себе лоб от резкой остановки. – Проблема возникла?
– Для чистоты эксперимента, – ответил Власов и, выйдя из машины, направился к крайней избе. Там, в палисаднике, старушка набирала воду из колодца.
– Куда пошел? Ссы прямо здесь, на колесо! Можно! – крикнул Скворцов вслед Власову, но Власов даже не обернулся.
Хотя они и здорово напились «молока» с бывшим председателем Сережей, но тем не менее Владислав Львович Власов, знавший свое дело туго, мог еще выкинуть номер, не входивший в программу Скворцова.
Он не был пьян в обычном человеческом понимании этого слова. И надо сказать, что он, Власов, сколько бы ни выпил, никогда не бывал по-настоящему, кристально честно пьяным. Всегда он ощущал в себе присутствие какого-то трезвого
В данный момент внутренний трезвый дьявол боднул Власова изнутри: «Проверь еще раз относительно драки на свадьбе. Тебе здесь, Владислав, морочат голову. Нагнали пурги в ноздри. Быка, блин, убил кулаком. Ты проверь, поспрошай посторонних. Не будь лохом. Будь москвичом».
Конечно, вылезать из машины не хотелось. Болели ребра, болели руки, болела шея. Он видел самого себя как бы со стороны – пьяненького, жалкого, внешне несимпатичного, да и к тому ж давно не молодого. Это чувство отвращения и ненависти к самому себе вдруг охватило его с такой непреодолимой силой, что он не то что пошел, а даже побежал дряблой рысцой к крайней избе.
«Молодец! – одобрил его прыть внутренний трезвый демон. – Я просто горжусь тобою, Владислав!»
– Простите, – обратился Власов к бабуле. – Здравствуйте!
– День добрый! – ответила старушка чуть испуганно.
– Я выяснить хотел, точнее – уточнить с предельной точностью... – Власов почувствовал, что язык его творит чудеса, и попытался взять себя в руки. – Вот вы, наверное, мне как кажется, на свадьбе были, были здесь в деревне Шорохша, в августе были. На свадьбе были.
– Где? У Морозовых, што ль? Да вся Шорохша там была!
Власов собрал всю свою волю в кулак и совершение перестал качаться.
– Скажите-ка честно, это чрезвычайно важно, – были ли на свадьбе инциденты?
– Чего? – не поняла старушка.
– Инциденты!
– Не видела я их.
– Ну, а один-то, может быть, маленький – был? – хитро подмигнул ей Власов. – Ну, хоть такой вот – совсем крошечный?
– Ни одного не видела! – решительно ответила старушка и поспешила в избу – от греха.
– Теперь поехали! – махнул рукою Власов и застонал, схватившись за плечо.
Скворцов услужливо впихнул его в машину.
– Довольно! Хватит с вами цацкаться! – Власов хлопнул по столу ладонью. – Все это ложь, господин Белов!
– Но... – Белов попытался возразить.
– Безо всяких «но»! Проверочки дают другое. Эпизод первый: поезд, сцепщик, пили, беседовали, фокусы показывали. Нет, спали! И никакого сцепщика! Эпизод второй: на свадьбе драка.
– Да не драка ж, нет!
– Нет, верно: нет! «Нет» полный, абсолютный: ничего там не было! А кровь осталась. На теле, на рубашке. Теперь – часы. Часы Тренихина. У вас в кармане. Иван Петрович вам поверил, но он слегка наивный, может быть, излишне, человек... – Власов сильно нервничал: болели плечи.