Контакт
Шрифт:
— Мама! — захлебываясь от бьющих в морду струй простонала Скейлси, — Что с тобой?
«Бедный ребенок… И она даже сейчас думает обо мне…»
— Все в порядке, моя девочка! — кое-как отплевавшись, ответила Рипли, чувствуя нежность к этому доброму существу. Нет, не время для нежности, не время…
Но почему? Если его нет сейчас, то когда оно еще будет? Сколько раз она уже говорила это себе — и упускала, может быть, самые ценные мгновения своей жизни. Кто мешал ей по-настоящему хоть раз приласкать Ньют? Тоже «не время»?
Подумав об этом, Рипли сильней рванулась вперед, и — чудо: ей под руку попала скоба, позволившая подтянуться и оказаться на макушке гладкого пригорка.
— Скейлси!
— Да? Я слушаю, мама, — судя по бульканью, вмешавшемуся в ее голос, говорить «девочке» стало трудно.
— У тебя все в порядке? Тебе не холодно?
— А мне уже можно мерзнуть?
— Конечно, — ответ Скейлси задел Рипли за живое. Неужели девочка настолько ей доверилась, что совершенно забыла о себе?
— Да. Мне холодно и немножко хочется есть. Но если ты скажешь — надо потерпеть, я потерплю.
— Бедная ты моя… Ну, давай доползем до ближайшей новой решетки: может, там для нас найдется сухой уголок… Как ты считаешь, мы уже миновали тот магазин?
— Конечно. Он неширокий и идет только в глубину, этажами. И выход наверх у каждого здания может быть только один, кроме взлетных площадок…
Скейлси хотела сказать что-то еще, но вместо этого неожиданно завизжала. Еще ни разу Рипли не слышала от нее крика столь отчаянного. Она сама не поняла, как ухитрилась перелететь с «пузыря» на «пузырь» и очутиться по ту сторону трубы, на которой сидела Скейлси. «Девочка» вжалась в трубу и смотрела куда-то в дождь. Рипли проследила за ее взглядом и обмерла: на них сквозь дождевые струи смотрели круглые светящиеся глаза.
«Может, это фары какого-то „челнока“ или катера?» — с надеждой подумала Рипли — но нет, темнеющий за ними силуэт был слишком странной для машины формы. Кроме того, высота красных светящихся точек менялась, а темная громада росла. Тяжелый запах мокрой шерсти сообщал, что в дожде прячется зверь, забивший тревогу инстинкт кричал, что это — хищник.
Глухое рычание раздалось со стороны таинственного врага.
Рипли сделала шаг вперед. Будь что будет — лишь бы Скейлси успела сбежать…
— Беги! — крикнула Рипли, делая первый шаг навстречу зверю.
Страх сковывал ее руки и ноги, но она заставила себя шагнуть еще раз, потом еще…
Может быть, возникшая прямо перед ней лохматая морда и была в чем-то симпатичнее создавших этот город цивилизованных монстров — но зверь был похож на зверей земных, против которых работала запечатленная издревле «программа страха».
Как иногда вид обыкновенной мыши может оказаться для человека более страшным, чем готовая раздавить его машина — так и это существо пробудило в Рипли самые глубокие инстинкты. Черно-желтые
«Ну нет, я не побегу!» — сжала зубы Рипли, делая навстречу уродливому тигру — ей было не до поиска других аналогов — еще один шаг.
— Ну, что ты стоишь? — крикнула она. — Вот же я!
«Тигр» закрыл пасть и попятился. Его инстинкт говорил о том, что жертва должна удирать — а раз она осмеливается идти на него так нагло, лучше не считать ее добычей.
«Интересно, Скейлси уже добралась до ближайшей решетки или нет? — думала Рипли, с вызовом глядя в красные отсвечивающие глаза. — Так… А что я могу сделать с этим зверем? Говорят, волков в древности иногда хватали за язык…»
— Что молчишь, тварь? — спросила Рипли страшную морду.
Зверь попятился.
— Так ты что, боишься меня? — продолжала идти на него Рипли. Ну так бойся! Бойся! А то я тебя!..
Почти не помня себя, она замахнулась на лохматое тигроподобное чудовище. Инстинкт зверя сработал по извечной программе: огромный хищник, которому, может быть, достаточно было одного удара лапой, чтобы смести напавшее на него человеческое существо, повернулся и огромными прыжками помчался вперед, подальше от Рипли и жмущейся где-то Скейлси.
Только после его бегства Рипли поняла, что дрожит от страха всем телом. Неужели снова случилось чудо?
— Скейлси! — позвала она.
— Я тут, мама! — судя по вновь вернувшейся чистоте звука, Скейлси вырвалась из-под гадких струй.
— Оно ушло.
— Я видела… Ты самая лучшая мама в мире: он так тебя испугался…
— А ты уверена, что он не пошел за своими собратьями?
— Он? Да ведь его даже называют Одиноким… Он никогда не будет охотиться вдвоем, даже когда дружит с самкой!
— Ну, дай Бог, — вздохнула Рипли, перебираясь через трубу к открывшемуся чердачному люку. — Иди сюда…
Покрытая водой мордочка Скейлси показалась ей сделанной из стекла — настолько она была холодной и гладкой.
— Что, мама?
— Ничего… хорошая ты моя девочка… — обняла ее Рипли.
22
Большое Эхо принял Шеди холодно.
— Итак, ты говоришь, что неизвестный втянул тебя в машину… Что ты делала на летательной площадке?
— Я проходила возле нее, и когда он меня туда потянул, просто вначале растерялась. Потом, когда я немного пришла в себя, мы уже летели. Я лягнула его, сбивая с ног, и прыгнула за борт. Почти тут же машина врезалась в стену.
Поза Шеди изображала открытость. Что ж, она в свое время увлекалась любительским театром.
Большое Эхо недоверчиво оглядел девушку. Он подозревал, что она либо врет, либо что-то недоговаривает, но все же поверить в это до конца не мог. Ну что может приврать такое примитивное существо? Ей же без приказа и в голову не придет никакое вранье.