Контекстуальность онтологии и современная физика
Шрифт:
Изучаются процессы эволюционного и революционного преобразований физики – в частности, перехода от классической парадигмы к квантовой. Принцип соответствия интерпретируется как принцип естественного обобщения. Утверждается, что физика и природа одновременно и едины, и плюралистичны. (Глава 6.)
Вводится различие между классическими и квантовыми концептами и иллюстрируется их применение. Устанавливается связь между квантовой проблемой измерения, «трудной проблемой» философии сознания и витгенштейновской проблемой следования правилу. Эти проблемы устраняются логически. (Глава 7.)
Анализируются аргументы в пользу тезиса о возможности «неэмпирического подтверждения» физической теории (например, теории струн) и, в частности, аргумент об отсутствии
Наша реалистическая точка зрения иллюстрируется на обыденных и физических примерах. В частности, утверждается, что бозон Хиггса представляет собой контекстуальный объект в рамках Стандартной модели и практики её применения, а природа гравитационных волн в известном смысле зависит от выбора физической теории для их описания. (Глава 9.)
Выявляется смысл и природа пространства и времени. Утверждается, что пространство-время реально, контекстуально и плюралистично. Физическая дуальность трактуется как семейное сходство между физическими теориями. (Глава 10.)
Предлагается реалистическая интерпретация квантовой механики. Посредством контекстуализации устраняется остаточная метафизика в реляционной квантовой механике Карло Ровелли, интерпретации Эверетта и копенгагенской интерпретации. (Глава 11.)
Запутанная волновая функция трактуется как «причина» квантовых корреляций. Утверждается, что коррелирующие события на автономны, а определяются в контексте их наблюдения. Независимо от средств их наблюдения нет никаких событий. Редукция волновой функции в «процессе измерения» не реальный физический процесс, требующий своего объяснения, а переход в контекст измерения конкретного значения физической величины. Соответственно, измерение не физическое взаимодействие, возмущающее состояние системы, а идентификация контекстуальной физической реальности. (Глава 11.)
Проблема измерения, или проблема применения физической теории к реальности, возникает в результате смешения категорий идеального (теории, концепты) и реального (применение теории). Она устраняется («растворяется») логически. Проблема – инстанциация витгенштейновской проблемы следования правилу. Роль витгенштейновского правила (нормы), «измеряющего» физическую реальность в рамках языковой игры его применения, играет квантовая теория. (Главы 7, 11.)
Применительно к философии физики критикуются общие предпосылки эпистемологии и метафизики модерна, в частности проблема доступа к реальности и репрезентационализм, и утверждается, что реальность физических объектов зависит от контекста.
Примечания:
1. Если не указано иначе, все переводы с английского, французского и немецкого наши.
2. Мы иногда будем употреблять следующие сокращения: «в-правило» вместо «витгенштейновское правило», «ЯИ» вместо «языковая игра».
3. Мы переводим употребляемый Жосленом Бенуа французский термин le sensible (см. [76]) как Ощущаемое и интерпретируем соответствующее понятие.
Часть I
Контекстуальный реализм и философия Витгенштейна
«(…) Реализм не идеальности, а правила, трактующий реальные инстанциации не как приближения к чему-то бы ни было, а как применения, корректные или некорректные, правила» [88, p. 20].
Глава1
Контекстуальный реализм
В качестве первичного фундаментального понятия мы выбираем понятие реальности. По определению реальность такова, какова она есть. Это определение категориальное [75; 82]. Оно устанавливает логический статус понятия реальности, а не определяет её свойства. О реальности как таковой нельзя ничего
Концепт реальности в результате исторического развития человечества и возникновения новых видов и типов реальности обогащается. Он может в известной мере корректироваться. Квантовая физика, например, вносит коррективы в наши представления о реальности. Квантовая частица не классическая частица. Она как бы может одновременно находиться в разных точках пространства, и не имеет смысла говорить о её траектории. Понимание природы квантовой реальности требует понимания роли квантового «наблюдателя». Выявляются также новые виды социальной реальности. Например, Маурицио Феррарис вводит в социальную онтологию «онтологию документов» [208; 209]. В результате развития вычислительной техники и информатизации общества возникли понятия цифровой и информационной реальностей. И так далее. В то же время в обозримой перспективе сам концепт реальности не может измениться. Как мы уже сказали, реальность просто такова, какова она есть. К тому же, с каким бы сложным видом реальности мы не имели дело, в конечном итоге мы всегда отталкиваемся от обыденной реальности, которая никуда не исчезает.
Если бы концепт «реальность» с лёгкостью менялся или определялся по нашему желанию, он перестал бы быть подлинным концептом реальности. Подлинный концепт реальности должен быть укоренён в самой реальности, а не введён теоретически. Он нам необходим. Для того чтобы действительно иметь дело с реальностью, действовать в реальном мире (а действовать можно лишь в реальном мире), мы должны владеть подлинным концептом реальности, не уводящим нас в мир иллюзорный, не блокирующий нас в наших действиях, не способствующий конформизму и принятию той актуальной социальной реальности, которая нас окружает и, как правило, требует изменений.
Реализм предполагает измерение реальной ангажированности субъекта – ангажированности с реальностью (а другой ангажированности не бывает). Антиреализм игнорирует это измерение. В этом смысле, как пишет Мишель Битболь, он страдает от этического дефицита [95]. Другими словами, у антиреалиста нет концепта реальности или же этот концепт специфический, не подлинный. «Реальность» антиреалиста на самом деле не реальность. Подлинный концепт реальности требует наличия чувства реальности, возникающего в нашей жизни, конкретной практической деятельности. Это чувство может ослабнуть или исчезнуть, как это имеет место, например, у скептиков и постмодернистов 16 .
16
То же самое может произойти и в обыденной жизни. Лев Толстой, например, в преклонном возрасте говорил, что наша жизнь – это сон, а не подлинная жизнь.
Эйнштейн считает, что чувство реальности, которое есть у учёного, сродни религиозному чувству: «У меня нет лучшего выражения, чем термин “религиозная”, чтобы выразить веру в рациональный характер реальности и её доступность, по крайней мере частичную, для разума человека. Когда это чувство отсутствует, наука вырождается в лишённый смысла эмпиризм». ([534]. Цитируется в [210, p. 110], а также в [95, p. 8].) Как отмечает Мишель Битболь, реализм сближается с религиозной установкой, понятой не в догматическом, а партисипативном смысле. Витгенштейн, в свою очередь, указывает на измерение ангажированности у подлинно верующего человека [436, § 373], [535, p. 85].