Континент
Шрифт:
Кашинский молчал. Он размышлял, стал бы он сам обращаться в медчасть, если бы командир Брег Лески приказал ему лететь на острова вместе с отрядом. Мысли его прервал басовитый голос гнома:
– Разрешите, я его заменю?!
– Разрешаю. Выполняйте, - вздохнул Кашинский.
Когда бойцы выходили из кабинета, он заметил, что Янек хромает уже на левую ногу. Перепутал.
Не сказав больше ни слова, Максим, Дирук и Риндэйл направились в раздевалку за амуницией. Прощаться с товарищами, уходя на задание, у спасателей не принято. Дурная примета.
Макс открыл свой шкафчик и извлек оттуда комбинезон. Что ни говори, а хорошее снаряжение для спасателя - половина успеха любой операции, ну, или почти половина. Максим не знал, какой великий конструктор, модельер или
Максим стал раскладывать по карманам свое барахло, зачем-то сунул в маленький нагрудный кармашек любимую записную книжку. Зачем - непонятно, не записи же вести в полете. "Найти бы ее потом!" - подумал он и широко улыбнулся, тут же вспомнив историю, случившуюся с полгода назад с одним из спасателей. После нее все бойцы Западного округа Службы Спасения долгое время не могли без улыбки раскладывать всякие мелочи по карманам комбинезона.
В тот раз ребят их трех отрядов кинули на спасение жителей горной гномской деревушки, пострадавшей от оползня. Большинство селян, заслышав нарастающий шум, успели сбежать, но нескольких вместе с домами буквально похоронило под толщей грязи, камней и снега. Пять пожилых гномов погибло. Одиннадцать удалось извлечь из-под завалов героическими усилиями спасателей. Работы велись три дня и три ночи почти непрерывно. На базу вернулись измотанные и голодные. Запасы продовольствия почти иссякли. Пока спускались с гор, мечтали лишь о том, как придут в долину, сходят в баню и устроят пир, опустошив все имеющиеся запасы спиртного, а затем, наконец, выспятся. Но, как говорится - не хлебом единым!
На базе спасателей работали повара, а верней поварихи. Устав запрещал брать на службу штатских женщин моложе сорока лет, из соображений - как бы чего не вышло, ведь спасатели в основном мужики, женщин среди них мало, да и те боевые подруги, к ним не подступишься. Но в этот раз стряпух подходящего возраста найти не смогли, а потому решили, не слишком отступив от Устава, нанять вместо одной дамы сорока лет двух по двадцать. В сумме выходило точно так, как в Уставе прописано!
В отряде капитана Радова служил молодой гоблин Драг, который сразу же запал на одну из поварих. Она ему тоже симпатизировала, строила глазки, щей наливала побольше, картошки подкладывала. И вот, спустившись с гор героем-спасителем гномов, Драг законно рассчитывал на девичью благосклонность. Едва ступив в лагерь, он тут же побежал к своей Бланке и не просто так, а с подарком. Несмотря на скудность походного пайка и неуемный гоблинский аппетит, Драг сберег для своей зазнобы упаковку фруктовых леденцов в толстом картонном цветном цилиндре. Он решил, что перед таким подарком устоять невозможно. Желая скрыться от посторонних глаз, Драг потащил девицу в дальний угол базы, под навес, где состоялось быстрое объяснение в чувствах, после которого молодые люди перешли к страстным объятиям. Обнимая раскрасневшуюся Бланку и целуя ее в приоткрытый зовущий рот, Драг уже собрался перейти к более решительным действиям и принялся расстегивать на ней поварской фартук, как вдруг вспомнил о леденцах.
– Черт меня дернул!
– позже сетовал он.
– Лучше бы я о них вовсе забыл!
Но, желая сделать любимой приятное, он прервал ласки и стал судорожно шарить по карманам, ища заветный цилиндр. Как назло он нигде не отыскивался. Удивленная Бланка прильнула к Драгу томно шепча:
– Что ты там ищешь, милый?
Драг нервничал, кровь стучала в висках, от напряжения у него тряслись руки. Наконец, потерянный туб был найден. Гоблин вынул его из кармана,
– Смотри, что я для тебя приготовил!
И тут - о, ужас! В сжатом кулаке что-то щелкнуло, и из небольшой рукояти выскочило выдвижное лезвие карманного ножа. Опешив, Драг отпрянул от Бланки и выпучил глаза, уставился на нож, блеснувший прекрасно заточенной сталью в свете дальнего фонаря. Бланка окаменела от ужаса: перед ней стоял едва знакомый гоблин с пышущим страстью безумным взглядом и ножом, зажатым в руке. Что могла вообразить девушка? Собрав все силы, Бланка завизжала не хуже сирены.
– Спасите! Маньяк!
На крики сбежался весь лагерь, с оружием, с палками, с фонарями. Взглядам бойцов предстала красочная картина: растрепанная, орущая Бланка в расстегнутом фартуке, а перед ней Драг с ножом. Гоблин в ужасе стал пятиться от возлюбленной, бормоча что-то в свое оправдание. Он вновь пошарил по карманам и, наконец, нашел леденцы, демонстрируя их собравшимся.
Весь лагерь ржал так, что горы тряслись, грозя повторным обвалом. Бланка все же его прогнала. Драг сетовал на свою доброту:
– Лучше б я сам съел те леденцы! А то вон как вышло...
После той ночи среди спасателей за ним закрепилось прозвище - Маньяк. Как он ни обижался, как ни объяснял ситуацию, прозвище держалось и по сей день.
Дождь хлестал вовсю. После тепла и света дежурки ночь казалась особенно темной, холодной, чужой. Есть что-то мистическое, тревожное в последних предрассветных часах, недаром древние называли это время "часом волка". Это самый глухой, темный час, когда волчья стая идет на охоту.
Вышка ливитационной платформы. Винтовая лестница, ведущая к швартовой площадке, составляла всего десять витков, но в тусклом неверном свете качающихся на ветру фонарей казалось бесконечной.
На верхней площадке экипаж ждала спасательная левитационная платформа, СЛП-12, восьми метров в длину. Она имела форму вытянутого треугольника, за что в народе получила прозвище "утюг". Ее дальний край как призрак висел над темным двором, остальная часть покоилась на швартовых опорах. Экипаж ступил на палубу. Сейчас она вся была закрыта защитным куполом, но Максим уже предчувствовал, что подходя к точке поиска купол придется убрать, скорость снизить, и косые струи дождя зальют всю платформу. На СЛП он летал много раз, но ему по-прежнему казалось, что борта у платформы слишком низкие, высота полета слишком велика, и вообще, непонятно, как держится в воздухе эта хреновина?! Магия, несомненно, штука полезная, в сочетании с техникой она творит чудеса, но Максиму все же не нравилось, что в таком рискованном деле, как полет, практически все зависит от мага-пилота. Случись, скажем, Риндэйлу задремать на посту, отвлечься или, к примеру, прихватило у эльфа живот, и все! "Утюг" грохнется вниз. Нужен пилот-дублер, но где его теперь взять? К счастью, платформы летают на небольшие расстояния, на Континенте для них есть промежуточные посадочные площадки, а над Океаном им долго летать ни к чему. Нет там ничего, одна вода.
Риндэйл прошел к пульту управления, закрепленному на самом носу платформы. Сбоку от него располагался реактор, как он работает и что за субстанция кипит в небольшом темном котле, Максим не понимал, несмотря на все описания в учебниках. Это как северное сияние над Нольдским полуостровом - все вроде знают, что это такое, но объяснить, отчего возникает, никто толком не может. Узкая щель под крышкой реактора светилась красно-оранжевым пламенем: то ли огонь, то ли раскаленный докрасна металл. Эльф надел шлем, служащий единственной цели - оградить пилота от посторонних шумов. Положив руки на полусферу пульта, закрепленную на штыре, он приготовился к старту. Максу всегда хотелось знать, как пилоту удается заставить это светящееся нечто поднять платформу в воздух. Он спрашивал Риндэйла, тот с готовностью объяснял азы магического управления, битый час растолковывал, но все напрасно. В итоге они сошлись на том, что магические способности объяснить невозможно. Они либо есть, либо их нет, магами ведь рождаются, а не становятся.