Континент
Шрифт:
– Котик, что там? Ты что-то нашел?
– Сирин поспешно подошла к сфинксу.
– Ой, тут на дереве какая-то веревочка висит. И не одна. На соседних деревьях тоже веревочки. Может, здесь были какие-нибудь украшения или какой-то гоблинский ритуал?
Кир сразу вспомнил повешенных, которые болтались здесь с утра, именно от них и остались веревки. Ничего себе украшения! Хорошо, что Сирин их не видела.
– Наверное, ритуал какой-то, - как можно безразличие сказал он, думая, что это не такая уж ложь, для гоблинов повешение тоже почти ритуал.
– Пойдем, погуляем по парку. Тут красиво.
– Я хочу
Сирин потянулась к веревке, Мурзик сдержанно зарычал.
– Что это с ним? Он будто чует неладное.
– Нет-нет! Ему просто не нравится эта веревка. Наверно она слишком грязная, лучше не трогай ее.
Желая увести Сирин подальше от лобного места, Кир взял ее за руку. Она обернулась, и оба застыли, глядя друг другу в глаза. Через мгновенье, они поспешно потупили взор.
– Да-да, погуляем, - севшим голосом поддержала Сирин.
Шли молча. Лампочки - светлячки, воткнутые по обеим сторонам дорожки, смутно освещали путь. Шагов на пять дорожка просматривалась, дальше сумрак постепенно сгущался, впереди чернел парк, по бокам шелестела трава, где-то во мраке стояла беседка, но сейчас ее вряд удалось бы найти. Мурзик побежал куда-то вперед, ему тьма не мешала, сфинксы прекрасно видят в темноте.
Сирин увидела крупные белые колокольчики ночных цветов.
– Какие красивые! Будто из сказки.
Белоснежные цветы отражали свет, а пряный аромат притягивал мотыльков. Они вились вокруг цветов, подобно крохотным крылатым существам из древних легенд Земли. Когда-то в незапамятной древности, кто-то в шутку назвал их эльфами.
– Я хочу их понюхать.
Сирин шагнула к цветку. Край туфли попал на рыхлую землю клумбы, и девушка оступилась. Кир тут же поддержал ее. Когда его рука коснулась ее плеча, он испытал острое щемящее чувство. Больше всего ему хотелось обнять Сирин, прижать к себе и защитить от всего мира. Она казалась ему такой красивой и беззащитной, как ночные цветы, и в тоже время такой прямой и отважной. Он не смогу удержаться и развернул девушку к себе лицом, она и не думала сопротивляться, стояла, чуть запрокинув голову, и смотрела на Кира из-под пушистых ресниц. Ее губы чуть приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но передумала и ждала, что скажет он. Кир наклонился к ней, их губы почти коснулись друг друга. Прекрасная ночь, запах цветов... и тут хриплый сдавленный рык разорвал тишину. Ничто не возвращает к реальности лучше, чем дикое животное, рычащее где-то рядом во тьме.
Сирин вздрогнула, непроизвольно схватив Кира за руку. Он выхватил пистолет и встал между ней и дорожкой, откуда доносился звук. Поскольку рычал явно не Вершитель, в силе оружия можно было не сомневаться. Рык повторился на этот раз еще ближе и более грозный. Рычало большое животное. Вглядевшись в полумрак, Кир и Сирин смогли различить смутный силуэт выше человеческого роста, стоящий на тропе как раз между ними и дворцом джана. Зверь шумно вдыхал воздух, чуя непрошенных гостей. Наверняка он видел в темноте и собирался расправиться с влюбленной парой.
– Давай обогнем дорожку и побежим к дому по клумбам, - шепотом предложила Сирин.
– Нельзя, если мы побежим, он кинется. Таков инстинкт.
– Что же делать?
– Ничего. Просто стоять и ждать. Может, он уйдет, а если нет, придется его пристрелить.
С одной
Киру стрелять не хотелось, он заметил толстую ветку, валявшуюся недалеко от дорожки, дотянулся и поднял ее. Не бог весть какое оружие, но иногда лучше огреть животное, чем его убить.
Теперь помимо рычания стало слышно, как зверь скребет дорожку когтями, разбрасывая мелкие камушки. Ожидание затянулось, наконец, зверь победоносно заржал и понесся в атаку. Теперь Кир понял, что перед ними торпан. Здоровенная зверюга размером с крупного коня, хищной пастью и когтистыми лапами скакала прямо на них. Но все же торпан ездовой зверь, а значит должен понимать команды. Покрепче сжав палку, Кир заорал:
– Стой!
Как только хищный конь поравнялась с ним, и раскрыла пасть для укуса, он нанес удар. Торпан затормозил, крутанул головой и перекусил палку, да так быстро, что едва не оттяпал эльфуиру палец. От такой наглости Кир обалдел.
– Тварь! Да, я тебя...
Немного промедлив с выстрелом, он отпрыгнул на газон, увлекая за собой Сирин, потому что конь дико ржа, наступал, пытаясь вцепиться зубами в руку.
– Стреляй!
– закричала Сирин.
Кир готов был убить зверюгу, но тут за торпаном в темноте промелькнула тень. Конь почуял неладное, захрапел и метнулся в сторону. Сфинкс взвился вверх и приземлился точно на спину зверю, готовясь воткнуть длинные клыки ему в шею.
– Стой, Невзор, стой!
– раздалось в темноте.
Со стороны конюшен наперерез торпану, бежали два конюха. Они размахивали руками и, что есть сил, бранились на кандорском наречии.
Обложенный со всех сторон, торпан заржал и встал на дыбы, пытаясь сбросить со спины сфинкса, но Мурзик прочно вцепился в лошадиный круп. Поняв, что лучшему хозяйскому скакуну сейчас придет конец, конюхи заорали еще громче, моля о пощаде:
– Уберите! Пожалуйста! Вон, вон!
Торпан завертелся на месте и заскакал из стороны в сторону, рискуя сшибить людей.
– Позови Мурзика!
– крикнул Кир.
– И не подумаю!
– оправившись от первого шок, заявила Сирин.
– Этот зверь чуть нас не загрыз. Пусть котик его проучит.
– Он ему хребет перегрызет!
Один их конюхов взмолился:
– Мадам, пожалуйста! Пусть ваш сфинкс уйдет вон!
Сердце Сирин дрогнуло, но не успела она открыть рот, как второй конюх взмахнул длиннющим хлыстом, желая сбросить Мурзика со спины лошади.
– Негодяй!
– закричала Сирин.
– Не смей бить Мурзика! Я сама вас всех покусаю!
Она бросилась на конюха с хлыстом. Кир едва успел ее удержать, схватил сзади за талию и удерживал приговаривая:
– Успокойся. Пожалуйста, отзови Мурзика.
– И ты против меня!
Сирин царственным жестом отвела руки Кира и произнесла ледяным тоном:
– Мурзик, иди ко мне, дорогой! Не ешь всякую дрянь, а то отравишься!
Сфинкс поднял морду раздумывая.
– Мурзик, пошли!
– скомандовала она.
– Нас здесь не любят и не понимают. Мы уходим! Пусть сами разбираются со своими мерзкими лошадьми.