Континент
Шрифт:
Сфинкс спрыгнул со спины торпана прямо к ее ногам. Обрадованные конюхи поспешно увели своего питомца, приговаривая:
– Извинения просим. Сбежал. Недоглядели.
– Это конь Хурда, - пояснил Кир.
– Видишь, они говорят, что он сбежал из конюшни. Торпаны конечно хищные, но нельзя же убивать лучшего хозяйского скакуна.
– Конечно, - холодно отозвалась Сирин, - хозяйского скакуна нельзя убивать, а вот меня или Мурзика можно. Нас ведь чуть не убили.
Она погладила сфинкса по голове и, не оборачиваясь, пошла к дому. Кир поплелся следом.
–
– Сирин не обернулась и ничего не ответила.
– Неужели тебе правда хотелось, чтобы Мурзик загрыз торпана?
– Нет, - бросила Сирин через плечо.
– Я не кровожадна, но я люблю справедливость.
– В чем же здесь справедливость?
– удивился Кир.
– Конюхи уже попросили прощения, а Хурд даже не знает, что его конь сбежал. Пойми, для гоблинов торпаны такие же привычные животные, как для нас лошади.
– Я все понимаю...
Сирин уже поднялась на крыльцо, и теперь смотрела на Кира сверху вниз.
– Жаль, что наша прогулка не удалась. Ну, что ж, - она пожала плечами, - мы с Мурзиком идем спать. День выдался не легким, а завтра будет еще тяжелей.
С этими словами она и Мурзик скрылись за дверью.
Как глупо вышло! Кир сжал челюсти. Надо же было этому торпану сбежать именно сегодня. Сирин обиделась как ребенок, она совсем девчонка. А ведь все складывалось так удачно... Не везет!
Глава 22.
Во что бы то ни стало!
Кир открыл глаза точно в назначенный час. Хурд расщедрился, выделив каждому гостю отдельную спальню, поэтому ни храп, ни сонные разговоры товарищей на этот раз не мешали. Тишина. В комнате висел легкий сумрак, за открытым окном шелестел сад. В Оркусе стояло прекрасное время - последний час перед рассветом, когда нет ни жары, ни холода, а воздух напоминает парное молоко, в котором, кажется, можно плыть, не ощущая своего тела.
В такую пору хочется зевнуть, перевернуться на другой бок и вновь погрузиться в сон. Не так сложно проснуться в задуманное время, как заставить себя подняться с мягкой постели и приступить к делам. Но сегодня дела ожидались совершенно особенные, не терпящие отлагательств. Кир чувствовал себя как перед сражением, спокойным и собранным, когда психика приходит в особое состояние, позволяющее удержать в голове все факты, не упуская ни одной мелочи. Для эмоций не остается места, иначе они навалятся и враз утопят в омуте сомнений, тревог, тоски и воспоминаний о прошлом, не давая идти вперед.
Кир собрался быстро, на автомате, как привык в бытность боевым магом. До общего сбора оставалось десять минут. Прежде чем спуститься в гостиную, он постучал в комнату к Максиму.
После недолгого ожидания дверь распахнулась, на пороге стоял Макс, всклоченный, заспанный, в одних трусах. Протирая глаза, он бормотал:
–
– Зачем ты столько пил?
– А как не пить?!
– удивился Максим.
– Вначале за встречу, потом за поход, за победу. Как же иначе?! А потом, когда я узнал, что Мариника в плену, я готов был все разнести, ну, и, ясное дело, напился. Как подумаю о ней, так все сокрушить готов. Под утро она мне приснилась, и тут ты стучишь.
– Сочувствую, но нам надо идти, - вздохнул Кир.
– Я вниз спущусь. Неудобно опаздывать, хозяева ждут. Собирайся.
– Нет, подожди меня!
– выпалил Максим.
– Не уходи. Я быстро, я сейчас! Давай вместе к завтраку спустимся. Ужасно пить хочется, а еще больше опохмелиться.
Максим заметался туда-сюда, силясь собрать вещи. Каким-то чудодейственным образом они оказывались разбросаны по всей комнате, весь его малочисленный скарб валялся в самых непредвиденных местах. Рубашка болталась на дверце шкафа, брюки нашлись в ванной комнате; один носок угодил под матрац, другой искали дольше всего, пока Кир случайно не поднял голову вверх и не увидел, что носок болтается на люстре.
– Не пойму, как он туда угодил?
– поразился Максим.
Пока он умывался, в спальню ввалились Дирук и Куэ. Гоблин с порога закричал:
– Эй, кэп, мы готовы! Пошли скорее. Жрать охота, у меня аж живот свело.
– А мне есть не хочется, - вздохнул гном, - как подумаю, что сегодня уходим...
По дороге в гостиную Киру очень хотелось постучать в спальню Сирин, узнать, не проспала ли она. Но такой возможности не было, девушка ночевала на женской половине, в другой части дома.
В гостиной ощущалось торжественное спокойствие. Хурд Урад восседал на своем высоком кресле, рядом - сыновья и первый помощник Гадлук. Спасатели поздоровались и сели на прежние мета. Почти сразу пришла Сирин, в дорожной одежде, с туго заплетенной косой, молчаливая и задумчивая. Кир на всякий случай решил не вспоминать вчерашнее происшествие. Душа женщины полна тайн и загадок, кто знает, о чем она думает, может о дальнем походе, а может о том, почему ее котик не загрыз лошадь хозяина. Киру хотелось спросить, неужели убитый Невзор мог порадовать Сирин? Не может быть, чтобы она была столь жестока.
Солнце еще не поднялось над вершинами гор, но уже освещало комнату неярким утренним светом. Высокие окна, накануне закрытые расшитыми шторами, сейчас были распахнуты. Благодаря им и толстым каменным стенам, в зале царила прохлада.
Слуги подали завтрак. Разговор не клеился, то ли из-за раннего часа, то ли из-за мыслей о будущем. Впереди ждал тяжелый путь по горам и полная неизвестность по ту сторону портала.
Хурд Урад молча жевал вяленое мясо, вперемешку с молодым сыром и пучками зелени. Его могучие челюсти работали как жернова, взгляд туманился. Казалось, смутная тревога бередит его душу. Видно, и гоблины иногда тревожатся и терзаются сомнениями.