Контора Игрек
Шрифт:
Командование успокоилось, а Саймон – нет. Вдруг кудонцы, по случайности или нарочно, спрячут всех, кроме него, так что Поль узнает о нем и настучит Лиргисо? Браун и охранники, к которым он приставал с этими соображениями, отмахивались и говорили, что это чушь собачья. Ну, там, собачья или нет, а мало ли что… Потом Саймона стали донимать еще и другие подозрения.
– Вы настоящие космополовцы и военные или вас Лиргисо подговорил меня обмануть? – спрашивал он у своих стражей. – И кудонцы эти – они на самом деле не синиссы? Они же одинаковые, вот и дурят вам головы! Чем докажете, что вы взаправдашние?
Вместо предъявления доказательств его обзывали психом,
– Пристрелить бы этого Клисса, чтобы сам не мучился и нас не мучил. Жаль, без приказа нельзя.
После этого Саймон уверился в том, что против него точно плетется заговор.
Наконец-то Римме удалось подтолкнуть Маршала к нужному решению. Будет новая Команда Сильных! Вначале они займутся пиратством (главное ведь не средства, а цель, и кто им попадется – сам виноват), а потом, обеспечив себе достаточную материальную базу, начнут искоренять… Тут Маршал и Римма никак не могли сойтись во мнениях, потому что для Кирч главным злом были слабаки всевозможного толка, а для Маршала – незаурядные и в то же время аморальные личности вроде Лиргисо. Впрочем, можно ведь искоренять и тех, и других, главное – не прекращать борьбу.
А первым делом надо набрать людей. Римма с увлечением занялась составлением проекта: брать лучших из лучших, и побольше испытаний, в том числе смертельно опасных, – этот пункт ей особенно нравился, до сладкого холодка в животе. И все должно быть очень таинственно, чтобы рекрут получал одну легенду взамен другой, а правду о Команде Сильных узнавал бы только в самом конце, когда станет ее полноправным членом.
Римма чувствовала себя счастливой: уж теперь-то все пойдет так, как ей хочется! Даже промозглая сагатрианская погода не могла испортить ей триумфа.
Сагатра напоминала темный заиленный пруд. Вечно пасмурное небо, скользкие от плесени скалы, пышная спутанная растительность – все это выглядело как отражение в поверхности такого пруда, слегка рябящей от непрерывной мороси.
– Впору почувствовать себя утопленником, – заметил с ухмылкой Лиргисо. – Я знаю эту флассову планету, хотя не бывал здесь раньше. Когда мой покойный патрон сбежал с Лярна, он первое время прятался на Сагатре, изредка совершая вылазки к людям. Построил себе изумительный подземный лабиринт, у меня есть и план, и голографическая модель. Судя по этим записям, катакомбы оформлены во вкусе патрона – нечто монументальное и омерзительно скучное, ни одного приятного штриха. Вот забавно, что теперь его опустевшее логово занял Маршал! Они ведь очень похожи – Маршал и мой трижды бедный патрон… И Маршал тоже умрет от моей руки. Вот с кого я спрошу за город!
– Ты же говорил, что тебе это без разницы, – напомнил Поль, разглядывая промозглые пейзажи на занимающем целую стену экране, разбитом на сектора.
– О нет, я злопамятный! Я готов быть великодушным с тобой, но не с Маршалом.
– Босс, идем на посадку, – доложил Хинар. – Ныряем в океан.
Яхта была не та, которую Поль запомнил по облаку Тешорва. Небольшая, исключительно маневренная, снабженная несколькими системами защиты от обнаружения, в том числе древнелярнийской – последняя, по словам Лиргисо, не позволит Маршалу засечь присутствие чужой техники магическим способом.
– Заходим в подводный грот, – сообщил Хинар, не поворачиваясь от пульта.
Живущий-в-Прохладе взглянул на Поля и вопросительно выгнул бровь.
– Маршал и Римма Кирч находятся на северо-востоке от нас. Видимо,
– Интригуешь и ничего не объясняешь… Источник опасности – Маршал?
– Вроде бы нет. Не могу определить, мне что-то мешает. Оно похоже на грозовую тучу или туман, в котором что-то прячется. Оно пока далеко, но скоро будет здесь.
– Фласс, и хорош я буду, если откажусь от предприятия из-за твоих неопределенных страхов, в то время как победа – на расстоянии вытянутой руки!
– Я бы на твоем месте подумал.
Живущий-в-Прохладе скорчил одну из своих выразительных иронических гримас и отвернулся к экранам.
Поль испытывал по отношению к нему сложные чувства, и это было частью того «узла», который необходимо развязать, чтобы жить дальше. С одной стороны, он был бы рад избавиться от Лиргисо, с другой – тот ведь вытащил его из миксер-моря и потом, на Вьянгасе, утешал и уговаривал, пока Тина прорывалась к Маршалу… Сбросить все это со счета Поль не мог. И в-третьих, невозможно убить того, кто тебя любит. Во всяком случае, Поль обнаружил, что для него это непреодолимое препятствие, пусть даже речь идет не об убийстве как таковом, а об умолчании со смертельной развязкой. В конце концов он решил предупредить Лиргисо об опасности и дальше пустить все на самотек: захочет – примет к сведению, не захочет – его дело.
– Босс, мне здесь тоже не нравится, – вступил в разговор пилот. – Поль верно сказал, как перед грозой.
– Да вы что, сговорились? – с досадой процедил Лиргисо.
– Просто наши ощущения совпадают. Я «сканер», а Хинар, как ты знаешь, навигатор-гиперпространственник, у него интуиция развита сильнее, чем у большинства людей. Мы чувствуем одно и то же. Тебе этого недостаточно?
– И я из-за ваших предчувствий должен скормить Флассу мои планы? Благодарю покорно! Это всего лишь аргхмо. Так называют на Лярне злой рок, следующий по пятам за своей жертвой. Я не раз и не два ощущал у себя на затылке его ледяное дыхание, но я неизменно оказывался сильнее аргхмо. К тому же, Поль, ты ведь раньше говорил, что бояться мне надо огненного шквала, а какой может быть огненный шквал на Сагатре? – Глядя на своих собеседников с усмешкой превосходства, Лиргисо указал на экраны. – Вы посмотрите на эту слякоть, там просто нечему гореть!
Бетонный бункер, в котором жили Маршал и Римма, изнутри был весь расцвечен синими, зелеными, багровыми, бурыми пятнами. В полумраке отсыревшие помещения с низкими потолками выглядели неряшливо и напоминали склепы, а если включить яркий свет – все это сверкало, словно расплескали краску.
Ответственной за борьбу с плесенью Маршал назначил ликвидатора Кирч (а кого еще, если у них ни одного «салаги»?), и она ежедневно опрыскивала эту пакость специальным аэрозолем. Плесень чернела и умирала, однако несколько часов спустя по соседству с обработанными участками расцветали свежие пятна.
Пока Римма вела эту безнадежную войну, утешаясь тем, что ей, очевидно, послано очередное испытание, Маршал медитировал. Он все еще не мог определиться, кого же их Команда будет теперь искоренять и под каким лозунгом, а когда Римма попробовала подвести его к мысли, что это, по крупному счету, все равно, обругал ее и прочитал нравоучение. Однако же Кирч почувствовала, что в глубине души он с ней согласен, только не хочет говорить об этом вслух – в воспитательных целях, за ним такое водится.