Контора Игрек
Шрифт:
– Стой, где стоишь. Не бойся, тебя я с собой не возьму.
Римма смотрела, как он неумело прилаживает кислородные баллоны, как рассовывает оружие по карманам скафандра. С сожалением проводила взглядом «торпеду» – где бы еще одну украсть…
Несмотря на свою очевидную неопытность, «сканер» вполне толково проверил, все ли баллоны закреплены как надо, потом шагнул к машине, но вдруг повернулся к Римме:
– Я должен тебе кое-что сказать. Я тебя обманул. Я не умею зомбировать и никогда этого не делал.
– А как же Зойг?
Он не ответил, молча забрался в кабину. Дверца
Римма смотрела вслед серебристому «Торнадо»: легендарная машина Маршала так и не предала своего хозяина… Створки вновь сомкнулись, и Кирч услышала звук, свидетельствующий о том, что открываются внешние створки.
«Счастливого пути в миксер-море!»
Теперь надо уходить, пока не застукали. Кирч испытывала удовлетворение как после хорошо выполненной работы, но мысль о возможных осложнениях портила настроение. Ясно, что она не могла сама себя связать, так что придется объясняться… На худой конец, чья-то дурацкая шутка: накинули на голову тряпку, скрутили руки, убежали… Только ведь позор – так могут пошутить с «салагой», а не с младшим офицером!
Ловко двигаться со связанными руками Кирч умела – одно из обязательных упражнений на тренировках, для нее это детская игра. Не возбраняется ведь прохаживаться по корабельным коридорам, заложив руки за спину… Лишь бы не встретить Зойга. Зомби все без разницы, но… вдруг Поль сказал на прощание правду и гинтиец – не зомби?.. Тогда он убьет Римму, если узнает, что она сделала. Убьет и аккуратно запакует в черную пленку.
Торжество, охватившее ее, когда обреченный «Торнадо» покинул корабль, выветрилось без остатка. Настроение было слякотное. Кружным путем, выбирая, где поменьше народа, и холодея всякий раз, когда какая-нибудь фигура в конце коридора казалась похожей на Зойга, Римма добралась до кают, носком ботинка постучала в дверь Энзо. Ей повезло – тот был дома, и один, без соседа.
– Помоги мне, – проворчала она.
– Чего – помочь?
– Сними с меня этот балахон, и сам увидишь.
Энзо присвистнул, с сочувствием спросил:
– Лорехауновцы? Вот гады…
– Да похуже, – понизив голос, с расстановкой произнесла Кирч. – Уф, теперь я знаю, что темные силы существуют… Связали – это ерунда, меня зомбировать могли, но я ведь не слабачка!
Безжизненная круговерть каменных глыб, больших и малых обломков, пылевых облаков. Тусклое светило, наполовину спрятанное за горизонтом, проглядывало словно сквозь туман. Не имеет значения, восход это или закат. Поль не хотел умирать в темноте, но смерть в холодном розовом свете Норны – ничуть не лучше.
Он сразу понял, что с машиной что-то неладно, потому и надел скафандр. Сканировать технику он не умел, зато почувствовал, что та девушка что-то замышляет. Он решил, что машина, принадлежащая высшему начальству, попросту неисправна – или двигатель заглохнет, или кабина разгерметизована, и рассчитывал катапультироваться, когда бортовой компьютер сообщит о неполадках. А вместо этого попал в миксер-море.
Надо было потребовать, чтобы девушка отвела его к Зойгу, но Поля ужаснула ее фраза насчет «роковой
Ему удалось выбраться из машины, и теперь он лавировал среди подвижного каменного хаоса, избегая столкновений с опасными обломками. Периоды невесомости и гравитационных возмущений сменяли друг друга внезапно, приходилось быть начеку. Действие допинга еще не закончилось, и пока он держался.
А что будет потом? Он останется без кислорода, или его, обессилевшего, раздавит глыбами во время очередного миксер-периода, или он просто потеряет сознание, когда перестанет действовать хминк, и больше не очнется. Последний вариант самый гуманный и потому самый предпочтительный.
Не будет никаких прогулок по Кошачьему городу. Он свернул не там, где надо. Опустошение и тоска, и нет сил даже для ненависти к розовощекой девчонке с «Гиппогрифа».
Телепортироваться? Тогда он попадет в другую точку миксер-моря, из этой ловушки ему не уйти. И никто не узнает, что с ним стало. «Торпеда» у него есть, но если бы он еще держал в памяти хоть один код… Он все время пользовался готовой связью, кроме того раза на Рубиконе, когда ему пришлось настраивать «торпеду» на передатчик Лиргисо.
Код он запросил у бортового компьютера дерифлодобывающей станции, с терминала, который находился в кладовке. И если он вспомнит, если код не изменился, если Лиргисо успеет (и, самое главное, захочет!) связаться со Стивом и передать картинку – тогда он, возможно, останется жив.
Поль дрожащими пальцами вытащил из кармана скафандра «торпеду». Только не уронить, другого шанса не будет.
Цифры и буквы, всего их было семь, прыгали перед глазами, складывались то в одну комбинацию, то в другую. Разве можно спустя столько времени что-то вспомнить?
«Я „сканер“, и сейчас я наберу правильную комбинацию, не раздумывая, с первого раза».
Набрав, он нажал на кнопку.
– Это я, привет. Я немного не похож на себя, меня избили на конторском корабле, а на лице грим. Я оттуда сбежал, но угодил в миксер-море. Я тут долго не продержусь. Пожалуйста, сообщи Стиву, он один может меня отсюда вытащить. А если не получится, тогда все прощайте, – зубы начали стучать, хотя Поль старался говорить ровно. – Я всех вас очень прошу, если я… останусь тут, не показывайте эту запись Ивене и моим родителям. Не надо, чтоб они увидели меня таким. Флагман «Конторы» все еще на Рузе, у них там какие-то конфликты, вроде как руководство поменялось…
Импульс «торпеды» иссяк, Поль замолчал.
Теперь надо ждать – Стива или конца, посреди колышущегося каменного моря, под огромным светилом, которое все-таки ползет вверх, а не заходит.
Глава 6
– Ты опять прозрачный.
Стив просвечивал, как голограмма, сквозь его лицо виднелась белая стена в рельефный ромбик.
Это началось вскоре после возвращения с Норны. Стив был одновременно здесь и не здесь; частично он находился в своей Вселенной, в гиперпространстве, где-то еще, и никак не мог оказаться здесь полностью. Словно пытаешься нырнуть в сверхплотную жидкость, а тебя выталкивает наружу, – так он это объяснял.