Конторщица 3
Шрифт:
Подавив раздраженный вздох, я подошла к машине.
— Лида, — сказал Будяк, — ты устала, да ещё всю ночь нормально не спала, так я тебя сейчас домой подкину.
— Так мне здесь недалеко идти, — удивилась я, — если через пустырь, так вообще минут семь.
— Через пустырь в белом костюме? — хмыкнул Будяк и открыл дверцу автомобиля. — Садись давай. Домчу с ветерком. Да тут и Римма Марковна тебе ужин передала, раз ты не будешь в Малинки возвращаться. Заберёшь заодно.
— Когда успела? — удивилась я, усаживаясь в машину. — Ты же в городе весь день. Как?!
— А мне не трудно было тебе за ужином в Малинки смотаться, — включил зажигание Будяк, машина
Я ошарашенно переваривала информацию. Сегодня какой-то извращённо-странный день. Капец прямо!
Мы ехали молча. Право было недалеко. Когда выехали на улицу Ворошилова, Будяк вдруг выдал:
— Знаешь, Лида, — сказал он со вздохом, — мы с тобой давно не чужие люди, а до сих пор так и не переспали. Как-то не по-русски это. Не по-товарищески.
Я аж обалдела.
— Останови! — злобно рыкнула я.
— Лида! Я же пошутил!
— Останови, сказала, или я выпрыгну из машины!
— Ну что ты начинаешь? — с обидой в голосе произнёс он, но машину остановил. — Я же как лучше предложил. Ну, не хочешь — как хочешь. Что, уже и поинтересоваться нельзя?
— Держись от меня подальше! — прошипела я и выскочила из машины.
Я неслась к дому, пыхтя от возмущения. Я вся кипела аж.
Ну что за люди такие!
Мужики! Кобелины!
Все! Сперва Эдичка, потом эти три гуся из профкома, а теперь и Будяк туда же! Гады! Ненавижу!
Уже в квартире я поняла, что забыла забрать ужин Риммы Марковны.
У меня оставался ещё один день для «закончить дела», а потом нужно ложиться на обследование в мать его дурку.
Это утро было таким же серым, как и моё настроение. Свинцовые тучи, сердито пыхтя от усилий, трудолюбиво затянули весь небосвод. Поэтому сегодня всё имело легкий оттенок ртути.
Вроде я и выспалась, а после вчерашних суток была вся вялая и разбитая. Зевая, я потащилась на кухню. Вчера еда осталась у этого свинского Будяка, в магазин бежать было лениво, да и поздно, а из продуктов в квартире, где всё лето не жили, был лишь чай, растворимый кофе и немного круп. Даже сахар, мать нас так, мы уволокли весь на дачу.
Полазив по кухонным шкафчикам, к моей искренней радости, я откопала банку сгущёнки и немного гречки. Сварила, морщась, кашу из гречки со сгущёнкой. Терпеть это не могу, но других вариантов нету.
Позавтракав так неоптимистично, я сбегала на работу, взяла три отгула (всё, что было. Если, не дай бог, обследование затянется, буду просить больничный, или не знаю даже). Я в душе надеялась, что всё пройдёт быстро. Затем я вернулась домой.
Этот день я взяла ещё и потому, что сегодня Луция должна была забрать письмо для Ольги. Она обещала прийти ближе к вечеру. Днем у меня должен был состояться обед с Львом Юрьевичем. А вот утро всё было моё.
И я не нашла ничего умнее, как отложить все свои дела и непонятно зачем отправиться к Вероничке Рудольфовне в «Ателье Минбыта» срочно пополнять гардероб.
Глава 21
«Если вы хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах». «Жизнь — это то, что происходит, пока вы строите планы». «Не все планы осуществляются». В общем, когда всё нормально, на подобные цитаты, как правило, внимания не обращаешь. А вот когда ты с утра понастроишь кучу планов, все они такие замечательные, стратегически правильные, верные, подходящие, а потом что-нибудь одно, какой-то мелкий «кирпичик» вдруг вывалится — и всё моментально рушится, словно карточный домик.
Вот
Начало дня было почти идеальным. С самого утра я отправилась к Вероничке Рудольфовне в «Ателье Минбыта», где мы часа два провозились, подбирая модели из прибалтийских журналов мод и фактурные ткани. Затем она сняла с меня мерки и клятвенно пообещала, что в самое ближайшее время я буду с новым отпадным гардеробом.
В общем, я решила частично сменить имидж. Не знаю, почему вдруг. Вот просто захотелось и всё. Возможно, на меня повлияло то, что вокруг меня начали водить хороводы все эти мужчины — товарищ Иванов, Будяк, теперь ещё эти трое из профкома. Я хоть и не привечала их, но почувствовала себя женщиной. Такое всегда льстит. А так как я не была довольна внешностью Лидочки, то захотелось что-то изменить, улучшить.
Вообще-то я долго думала, что же их всех так привлекает в Лиде? Внешность самая обычная, не уродка, но и не красавица, чуть полновата, невысокая.
Думала, думала и, наконец, поняла — на фоне большинства остальных советских женщин Лида сильно выделялась ухоженностью. Да, девушки в советской стране были красивыми, как красивой бывает юность, а вот с возрастом превращались в унылых, задолбанных бытом, работой, собраниями, семьей и общей суетой, тёток. Да, они ходили в парикмахерские, да, многие даже делали маникюр, пользовались косметикой, шили платья, вязали костюмы, пытались наряжаться. Но вот массовой культуры антивозрастного ухода за собой не было. И большинство не умело правильно подать себя. Поэтому мои знания из двадцать первого века преобразили Лидочку, и она, если и не выглядела как Брижит Бардо, то всё равно на две головы была выше остальных ровесниц.
И ещё. Не задавали ли вы себе вопрос, почему большинство признанных красавиц из школы, института, с возрастом становятся отталкивающе некрасивыми? И наоборот, какая-нибудь дурнушка, серая мышь, после тридцати-сорока вдруг превращается в потрясающую женщину? Всё просто. Красавице с юности не нужно ничего улучшать. Ею и так все восхищаются. Утром проснулась, приняла душ, тряхнула волосами, скрутила их как-нибудь в пучок или так оставила. Вытащила из шкафа что-нибудь из одежды, и всё — она королева. Она прекрасна, даже если на неё надеть хоть мешок из-под картошки. Природа её одарила. А вот дурнушкам тяжело. Им же нужно каждую вещь сто раз примерить, проверить и подогнать под себя, чтобы всё, что не надо, было прикрыто, а хоть что-нибудь привлекательное — подчеркнуто. Сколько усилий ей стоит соорудить из трёх волосков что-то удобоваримое. Правильно накрасить маленькие глазки или подкорректировать карандашом узкие губы. И когда проходят годы, эти, уже взрослые, женщины являются асами, мастерами, по преображению себя. А красотки стареют, а всему этому так и не научились. Вот и весь секрет. Да, есть исключения и там, и там, но в общей массе всё обстоит именно так.
Такие дела…
Я возвращалась домой не с пустыми руками. Прикупила в ателье уже готовое платье бледно-бирюзового цвета, из шифона. Оно так изумительно шло к Лидочкиным глазам, что я просто не смогла устоять, хоть цена и кусалась. Поэтому я шагала по залитому солнечным светом тротуару и лучезарно улыбалась. Настроение у меня было приподнятым и светлым.
Возле моего подъезда я увидела Будяка, который мрачно сидел на лавочке, и улыбаться мне сразу перехотелось. Настроение резко упало: