Контрабандист

Тырин Михаил Юрьевич

А заказав билеты, я вдруг перенастроился на канал нуль-связи, поскольку мне нестерпимо захотелось позвонить домой и сказать, что я возвращаюсь. Есть у меня такая дурная привычка, от которой не скоро избавлюсь, – после любого большого дела потратить кучу денег на какую-нибудь дорогую, но совершенно ненужную ерунду. Сеанс нуль-связи – как раз такая ерунда, ненужная, но очень дорогая.

Мне ответила Луиза. Я увидел ее почти детское заспанное личико в обрамлении мелких рыжих кудряшек, и мое сердечко чуть

дрогнуло. С удвоенной силой захотелось домой.

– Здравствуй, Лисичка. Я тебя не разбудил?

– Привет, Кролик, – с нежностью ответила она. – Ты где?

– Я очень далеко и очень скучаю. Но я скоро вернусь. А где Снежана?

– Сам за ней следи, – Луиза обиженно надула губки. – Убежала куда-то, ничего не сказала. Может, нашла себе кого-нибудь.

– Лисичка, не говори глупостей. Снежана меня любит, и ей больше никто не нужен.

– Все равно я люблю тебя больше, а она… она просто так к тебе прицепилась.

– Ну, хватит. Когда же вы перестанете ссориться?

– А мы и не ссоримся. Но все равно, когда приедешь – меня первую поцелуешь, договорились? Ну, пожалуйста!

– Хорошо-хорошо, договорились. У вас деньги еще не кончились?

– Маловато осталось. Но если ты скоро приедешь…

– Я могу перевести вам сотню-другую чеков, если очень нужно.

– О-о, Кролик сегодня добрый… а вот и твоя Снежана явилась.

На экране появилась Снежана, она услышала меня еще от дверей и прибежала, даже не сняв сапожки и накидку.

– Кролик, привет! – она радостно замахала мне рукой. – Ты уже подъезжаешь, да?

– Ну… почти. Завтра-послезавтра, думаю, увидимся.

– А кто тебя так причесал? И где ты откопал такой кошмарненький галстук, ты его сам раскрашивал? Кролик похож на грустного мертвого клоуна. Ты там не заболел?

– Я – в порядке. Это мой рабочий костюм, вроде скафандра. А зачем ты покрасила волосы? Я люблю, когда ты блондинка.

– Сегодня же смою, – поклялась Снежана. – А ты галстук тоже смой – в унитаз, пожалуйста.

– Ты, Кролик, спроси лучше, для кого она покрасилась, – ехидно вставила Луиза. – Явно не для нас с тобой, любимый.

– Вы обещали мне, что не будете ревновать и ссориться, – строго сказал я.

– Мы и не ссоримся, мы только притворяемся, – Луиза вдруг обняла Снежану и поцеловала в губы. – Нам троим лучше всех на свете, правда, Снежик? Только тебя, Кролик, не хватает. Подгребай скорей.

– Спешу со всех ног. Вы там придумайте что-нибудь вкусненькое. А еще у меня есть бочонок очень хорошего старого вина, специально приберег, чтобы отметить… – я запнулся, про дела не стоит болтать.

– Что отметить? – оживилась Снежана.

– Да так, дельце одно. Дома расскажу.

– Дельце, – разочарованно вздохнула Луиза. – А я думала, ты наконец сделаешь нам предложение.

– Сделаю,

обязательно сделаю. А потом мы вместе полетим на Аль-Таир, и там нас поженят по местным законам. Я же обещал. Ну, прощайте, мои хорошие. Целую вас обеих, крепко-крепко, во все места.

– Но меня – первую! – напомнила Луиза, и экран погас.

Тут я наконец обратил внимание на какой-то негромкий, но очень навязчивый звук, напоминающий стрекот кузнечика. До меня дошло – в нагрудном кармане лежал телефон, который я вынул из уха, но не выключил. И из телефона уже битую минуту кто-то надрывно меня звал.

– Грач, черт тебя побери!!! – проорал мне в ухо капитал Дэба, едва я отозвался. – Живо на борт, у нас полный трендец!

– Что случилось? – ошалело проговорил я. – Никаких проблем быть не может. Вы ведь уже должны стоять на мембране.

– Давай, гони сюда, нас не выпускают в нуль-канал. Быстрей, это твоя тема.

Я выругался, как мне показалось, негромко, но официантка все же бросила на меня испуганный взгляд.

А вы говорите, не о чем волноваться!

* * *

Это было немыслимо. По всем правилам стартовая камера должна быть сейчас наглухо закрыта, над металлическими дверями должны мигать красно-оранжевые фонари, а индикаторы – отсчитывать минуты до старта.

Ничего подобного я не увидел. Только распахнутые двери и мирные зеленые сигнализаторы, словно в ближайшие сутки никто не собирается никуда лететь.

Еще больше я изумился, поднявшись на борт. В рубке ошивался уже знакомый мне усатый лейтенант. Перед ним стоял капитан Дэба и очень напряженно что-то говорил.

– Садовник! – лейтенант увидел меня. – Что у тебя тут за дела творятся? Я выхожу в пассажирскую зону, вдруг вижу – твои ребята гуляют, никуда не торопятся.

– Какие ребята? – изумился я.

– Да вот эти, – он кивнул на двух парней из команды, которые стояли неподалеку, затравленно глядя в пол.

– И что? – недоумевал я. – Им запрещено гулять? Из-за этого надо задерживать старт?

– Да я-то старт не задерживал! Я не понял, почему они не улетели. Ваш борт уже полчаса как должен был уйти в нуль-канал.

Я пожал плечами.

– Вам больше нечем заняться, как следить за исполнением расписания? – проговорил я, невольно выйдя из роли, которую совсем недавно примерял. – Борт ждет своей очереди и уйдет, когда положено. Так что советую его покинуть, а то отправитесь путешествовать вместе с ними.

Лейтенант испытующе посмотрел на меня.

– А что это мы такие наглые стали? Думаешь, полетный план подписан – и можно офицеру грубить? А что, если я ваш вылет задержу суток на пару? Для выборочной проверки, а?