Контракт с Господом
Шрифт:
Однако журналистка не собиралась раздумывать по этому поводу. Она обнаружила часы, лежащие в щели между двумя матрасами, и вышла из палатки. В лагере было по-прежнему тихо, словно на кладбище, но Андреа всё равно порадовалась, что медблок стоит чуть на отшибе, почти возле северо-западной стены каньона, и ей не грозят нежелательные встречи, если кому-то вдруг приспичит отправиться в туалет.
Наверняка Харель именно там. Не понимаю, почему мы не могли ей рассказать о том, что собираемся сделать, если она и так уже знает о существовании у священника спутникового телефона. Эти двое впутались в какое-то странное дело.
В
Сигнал прозвучал дважды, и настала тишина.
Потом он вдруг начал гудеть почти непрерывно.
Это призыв к помощи. Готова отдать руку на отсечение.
Андреа не знала, кому об этом сообщить. Учитывая, что Харель отсутствовала, а Фаулер ждал ее в квадрате 14Б, лучшим выбором был Томми. Палатка служебного персонала находилась рядом. С помощью фонарика на часах Андреа расстегнула молнию у входа и влезла внутрь.
– Томми! Томми, вы здесь?
Из спальных мешков высунулось с полдюжины голов.
– Послушайте, сейчас два часа ночи!
– протянул взъерошенный Брайан Хэнли, протирая глаза.
– Разбудите Томми. По-моему, у профессора какая-то проблема.
Томми уже выбирался из спального мешка.
– Что случилось?
– спросил он.
– Клаксон профессора. Гудит, не переставая.
– Я ничего не слышу.
– Пойдемте со мной. Должно быть, это в глубине каньона.
– Минутку.
– Чего вы ждете? Хануку? [9]
– Нет, жду, пока вы отвернетесь. Я не одет.
Андреа вышла из палатки, пробормотав извинения. Снаружи не прекращались гудки, с каждым разом слабея. Наверное, сжатый воздух в клаксоне закончился.
Вскоре Томми присоединился к ней, а за ним и все остальные обитатели палатки.
– Иди посмотри, что там в палатке профессора, Роберт, - сказал Томми, сделав знак тощему бурильщику.
– А ты, Брайан, сообщи военным.
9
Ханука – еврейский праздник, продолжающийся восемь дней. Праздник был установлен во II веке до н. э. в память об очищении Храма, освящении жертвенника и возобновлении храмовой службы Маккавеями, последовавших за разгромом и изгнанием с Храмовой горы греко-сирийских войск и их еврейских союзников в 165 году до н. э. На протяжении всех восьми дней праздника принято зажигать свечи.
В последнем не было нужды. К ним уже приближались Деккер, Мэлони, Торрес и Джексон. Не сказать чтобы одетые, но с автоматами наготове.
– Какого хрена здесь происходит?
– спросил Деккер. В своей огромной грубой ручище он держал рацию.
– Мои ребята говорят, что кто-то в глубине каньона устроил переполох.
– Мисс Отеро полагает, что у профессора возникли проблемы. Что с вашими дозорными?
– спросил Томми.
– Это мертвая зона. Ваака ищет позицию получше.
– Добрый вечер, - окликнул их подошедший Расселл. На нем была шелковая пижама цвета корицы, волосы
– Что случилось? Мистер Кайн не может заснуть.
Деккер прервал его жестом. Рация ожила, и сочный голос Вааки произнес:
– Командир, есть видимость. Вижу профессора и рядом с ним тело, лежащее на земле. Прием.
– Чем занят профессор, Гнездо-один?
– Стоит на коленях, склонившись над телом. Прием.
– Принято, Гнездо-один. Оставайтесь на месте и держите нас в курсе. Гнездо два и три, усильте бдительность. Я хочу знать, даже если мышь пёрнет.
Деккер завершил связь и начал раздавать приказы. За короткое время, пока длился его разговор с Ваакой, на ногах оказался уже весь лагерь. Томми Айхберг включил мощные галогенные прожектора, которые отбрасывали гигантские тени на стены каньона.
Тем временем Андреа осталась немного в стороне от кружка окружающих Деккера людей. Взгляд через плечо позволил ей заметить Фаулера, появившегося из-за медблока полностью одетым. Он сделал круг и встал за журналисткой.
– Молчите, - сказал он.
– Потом поговорим.
– Где Харель?
Фаулер взглянул на Андреа, удивленно подняв брови.
– Понятия не имею.
Вскоре в голове Андреа зародилось подозрение, и она повернулась к Деккеру, но Фаулер остановил ее, схватив под руку. Обменявшись несколькими словами с Расселлом, громила-южноафриканец принял решение. Он оставил Мэлони охранять лагерь и направился вместе с Торресом и Джексон в квадрат 22К.
– Святой отец, отпустите меня!
– сказала Андреа, пытаясь вырваться.
– Он сказал, что там тело.
– Погодите!
– Но ведь это может быть она!
– Стойте, я сказал!
Между тем, Расселл, раскинув руки, преградил путь остальным.
– Послушайте, - сказал он.
– Я понимаю, все очень взволнованы, но что толку, если мы начнем без толку носиться туда-сюда? Давайте посмотрим друг на друга и выясним, кого нет. Мистер Айхберг и Брайан?
– Они сзади, заполняют генератор. Там оказалось мало горючего.
– Мистер Паппас?
– Все здесь, кроме Стоува Эрлинга, сэр, - послышался звенящий от тревоги голос помощницы профессора. Он должен быть на участке 22К, где проводит повторные исследования. Его данные были какие-то неправильные.
– А где мисс Харель?
– Доктора здесь нет, мистер Расселл, - ответила Кира Ларсен.
– Как это нет?
– удивился Расселл.
– И где же, по-вашему, она может быть?
– Кого-нибудь нашли?
– раздался голос за спиной Андреа. Журналистка с облегчением обернулась, вглядевшись в лицо. Там стояла Харель, с покрасневшими глазами и одетая лишь в ботинки и длинную красную футболку, достававшую ей до колен.
– Простите, но сегодня я приняла снотворное и до сих пор сонная. Что случилось?
Пока Расселл вводил доктора Харель в курс дела, Андреа охватили смешанные чувства. Хотя она с облегчением узнала, что с Харель всё в порядке, она не могла представить, где та находилась всё это время.
И не я одна, подумала Андреа, наблюдая за другой своей соседкой по палатке. Та не спускала глаз с Харель.
Ларсен подозревала докторшу, еще как. Она наверняка заметила, что несколько минут назад той уже не было на матрасе. Если бы взгляды были подобны лазеру, у Док появилась бы дыра на спине размером со среднего размера пиццу. У нее точно возникнут проблемы.