Контракт с коротышкой
Шрифт:
– Вот черт, а я все пытался понять, кто это такая. Конечно Карен Флорс, снималась в некоторых фильмах Гарри, потом мелькала кое-где еще, но без особого успеха. Так вот где он зависает.
– По крайней мере, там он зависал прошлой ночью.
– Этот старик подбирает актеров на роли и одновременно оттягивается. Пообещал ей, наверно, что получит роль, если поиграет с ним в «Огненные Яйца».
– А что это за игра?
– Никогда не играл? Разогреваешь свой член, а женщина должна быстро заглотить огонь.
Медведь промолчал.
– Мужик, ты никогда не улыбаешься.
– Улыбаюсь. Если слышу что-нибудь смешное.
– Итак, Карен Флорс. С ее фигурой она
Медведь не слушал его, а смотрел, как маленькая дочка лихо сбивает истребители, стоит им лишь появиться на экране, и подбадривал ее:
– Сделай его, милая. Сбей этого сукиного сына.
– Слышь, что я говорю? Карен Флорс, Майкл Уир и Гарри в ее доме… А он не врал. Если Гарри снимет картину с Майклом Уиром, успех обеспечен. Я это чувствовал, сразу допер, когда увидел, как Гарри вцепился в сценарий. Как будто он сделан из золота и, только убив Гарри, можно его отобрать. Я понял это, даже не читая. А когда прочел…
Медведь наблюдал за дочкой и улыбался.
– Сценария было два экземпляра, и Чили Палмер забрал оба. Даже думать не захотел о том, чтобы снять фильм вместе со мной. Идеальная команда получилась бы. Козел, а ведь он и сценарий не читал. Неужели Гарри вправду сделал его партнером? Медведь, это мой шанс. Чили Палмеру придется подождать, встать в очередь. Слышь меня?
Медведь не только слышал, но и на ход опережал Кэтлетта:
– Никаких поездок в пустыню, это я тебе уже сказал. Не хочу подставлять свою шею ради твоей карьеры. Желаешь стать продюсером – в этом городе полно сделок, долю в которых ты легко можешь купить.
– Но не с Майклом Уиром и не на фильм с бюджетом более двадцати миллионов. Это крупняк. Никаких тебе мутирующих клопов, сосущих кровь дегенератов, или кунфуистов типа Рембо, выбивающих дерьмо из разряженных статистов. Ни фига. Это – крутая картина, а участвовать в такой я мечтал всю жизнь.
– На стадии разговоров они все крутые, – заметил Медведь.
– Послушай, Медведь, я сам время от времени сажусь за руль лимузина.
– Знаю.
– А как ты думаешь почему? Просто люблю послушать, какие сделки заключаются, какое вообще дерьмо творится в этом городе. Кто популярен, а кто – нет. На чье имя можно в этом месяце ставить деньги. Кого из директоров студии скоро выкинут, потому что он изгадил сценарий крутого продюсера. Какие агенты в моде и кого они представляют, кому звонят по двести раз на дню. Чтобы слышать, как агент говорит актеру, что он достанет пистолет и убьет всех, лишь бы заключить сделку, никаких вам пленных. Некоторые агенты, продюсеры и администраторы студий на уик-энд выезжают в Малибу-Хиллз, чтобы поиграть в войну с газовыми ружьями. Бегают по лесам, палят друг в друга шариками с краской. Слышь, что я говорю? Говорят, что убьют любого, лишь бы заключить сделку, а сами бегают с игрушечными ружьями. – Кэтлетт усмехнулся. – Вот придурки… И ты думаешь, я не справлюсь с такими людьми? Друг, я-то убивал по-настоящему.
– Я тоже играл в эту игру, по-моему, весело.
– Ты падал с домов, переворачивался в машинах, участвовал в пятистах драках, но все это в кино. Однако ты понятия не имеешь, как это по-настоящему. Конечный поступок. Застрелить человека.
– Ну и скольких ты застрелил? –
– Какая разница – одного, пятерых. Достаточно одного, и ты в крови. – Кэтлетт наклонился над столом Ронни. – Первого я убил, когда мне было восемнадцать. Поехал в Бейкерсфилд навестить мать. Окончил школу, сел в старенький «олдс-катлесс» темно-бордового цвета и выехал из Детройта. В тот день мы поехали прокатиться и остановились у бензоколонки, матери захотелось в туалет. Владелец колонки сначала заорал, что переселенцам вход запрещен, но потом передумал, сказал: о'кей, мол. Мать пошла в туалет, он вошел следом и стал издеваться над ней. Она мне после это рассказала, уже в машине. Тогда я развернулся и говорю этому мужику: «Ты отнесся к моей матери непочтительно. Я хочу, чтобы ты извинился». Он же в ответ расхохотался и велел нам проваливать. Мать плакала всю дорогу… Я потом вернулся один, чтобы поговорить. Мужик начал задираться, и я пристрелил его.
– В восемнадцать лет… А где ты взял пистолет?
– У меня он был, привез с собой.
– Зачем?
– Я же только-только закончил школу, искал, где применить себя дальше. – Кэтлетт улыбнулся. – Но уже тогда, сам того не понимая, я хотел делать кино.
– Ты убил человека, потому что он непочтительно отнесся к твоей матери?
– И ко мне тоже. Сказал, что слышал о таких, как я, которые спят с собственными матерями. Я его грохнул, выехал на магистраль между штатами и вернулся в Детройт. Да, а еще забрал у него деньги, потом выслал матери.
– Хотел показать, какой ты милый и заботливый сыночек?
– Я с ней часто вижусь. Сейчас она живет в Делано, переезжать не хочет, говорит, там у нее много друзей. Я ей дом купил.
– Полагаю, она тобой даже гордится, не подозревая, кто ты есть на самом деле.
Кэтлетт смотрел, как Медведь чешет в бороде и наблюдает за дочкой, сбивающей электронно пищащие истребители. Папа гордится маленькой дочкой. Интересно было бы обзавестись такой же, но своей. Выбрать приятную женщину с красивым лицом и сделать ребенка. Найти бабу проще всего. Раньше, распутничая исключительно с белыми, он говорил, что углем не интересуется, но изменил свое мнение, встретив несколько приятных сестренок.
– Медведь, а чем этот Чили Палмер занимается, как ты думаешь?
– С десятью штуками в чемодане? Вряд ли он работает курьером в банке.
– Он ведь выиграл их в казино?
– Выиграл или нет, этот парень замешан в какой-то афере.
– Откуда ты знаешь?
– Я и раньше шарил по чужим столам, когда кому-нибудь очень хотелось выяснить, что задумал администратор. Например, не намеревается ли он смыться, прихватив сценарий, о котором не поставил студию в известность. И не ведет ли он переговоры с кем-нибудь еще. Я просмотрел телефонную книжку этого парня, прослушал сообщения на ответчике, изучил его записи, чтобы узнать о нем больше. Но не нашел ничего о том, с кем этот Ч. Палмер связан и чем занимается. Он слишком чист. Единственная запись в книжке: «„Раджи“, Голливудский блвр.».
Кэтлетт нахмурился.
– «Раджи»? Там играют тяжелый рок. Судя по виду этого Чили Палмера, он подобным металлическим дерьмом не увлекается. Придется самому разобраться…
– Скажу тебе только одно. Если застрелишь его, меня больше не увидишь.
Кэтлетт снова нахмурился:
– Нет, друг, я тоже не хочу брать это на свою совесть. Ублюдок Йайо – дело другое, он мог нам навредить. Я имею в виду нам обоим. Закапывая этого любителя обезьян, ты защищал свою задницу точно так же, как и мою. Нет… Я вот что думаю… Медведь, слышь меня?