Контракт со Вселенной
Шрифт:
– Верно. На улице чудесная погода, светит солнце, я только и хотел, что позвать тебя на свежий воздух, – сказал Федор Игнатович и добавил, – Я не хотел тебя обидеть.
– Спасибо. Дайте мне пару минут, я оденусь, и мы пойдем гулять.
– Хорошо, как будешь готова, позови меня, – сказал Федор Игнатьевич и вышел из комнаты.
Когда они вышли на улицу, Лина вдохнула теплый воздух.
– Почему я не сделал этого раньше? Сама не пойму, – сказала она.
– Потому что ты не была готова, Лина. В этом нет ничего страшного. Ты оказалась оторванной от своей планеты, своей родни – это нормально, что ты стала тосковать. Тем более, неизвестно, в чем причина
– Я боюсь даже говорить об этом. Что будет, если… если он не вернется? – девушка вздохнула, сказав, наконец то, что мучило ее.
– Лина, он вернется. Не может моет отцовское сердце ошибаться. Но если все–таки не вернется… Что–ж, в этом случае… Тебе нужно будет жить дальше.
– Жить дальше… – повторила девушка.
– Но все-таки он вернется, не беспокойся – еще раз сказал Федор Игнатович.
– Федор Игнатович, скажите, Вы ни разу не спрашивали меня о нашей встрече с Тимуром. Другой бы на Вашем месте уже истязал меня расспросами.
– Просто я знал, что ты расскажешь мне тогда, когда посчитаешь нужным. Я очень уважаю Ваши с Тимой чувства.
– Тима… Знаете, мне было так непривычно слышать, как Вы называете его так. Но это здорово, на самом деле. Вы попали сегодня в точку, когда сказали о моем отношении к Земле и войне. Я пацифистка до корней своих волос. Дело все в том, что я не знала о том, что Тимур – военнослужащий. Знаю, что звучит банально, но, когда я узнала об этом, уже было невозможно закрыться от своих чувств. Вы, наверное, не понимаете меня.
– Все в мире банально. Я попробую себе представить, – сказал Федор Игнатович.
– Спасибо. В моем городе на Санксе есть квартал, где живут люди. Там их школы, магазины, поликлиника и несколько ресторанов. Я часто бываю там, так как специализируюсь на земных языках – я преподавала их в институте, я рассказывала Вам об этом. Я стала изучать Землю и людей, потому что меня вдохновляло то, какими технологиями владеет Земля, то, какой высокоразвитой планетой она является. Но я с негодованием отношусь к тому, как лидеры Вашего мира распорядились ресурсами планеты. Я верю в то, что изучение Земли поможет Санксу не допустить ошибок землян. Сегодня Санкс более миролюбивая планета, и я надеюсь, что она останется такой, даже преодолев технологическую пропасть между ней и Землей.
Федор Игнатьевич кивнул.
– Хорошие цели, – усмехнувшись, сказал он.
Девушка продолжила:
– Изучая Землю, я часто бывала в квартале, где живут люди, у меня есть несколько знакомых там. В местном кинотеатре шло кино, что–то о любви, я была там с друзьями. Посередине сеанса я вышла в кинобар. Передо мной в очереди стоял молодой человек. Это был Тимур. Увидев меня, он задержался возле бара и спросил, как у меня дела. У нас завязался разговор. Он предложил мне выпить, я ответила, что меня ждут друзья на сеансе. Он сказал, что может подождать. Мне понравилась его настойчивость. Придя обратно в зал и отдав друзьям напитки, я поняла: я только и делала, что смотрела фильмы о любви! В моей реальной же жизни ее было так мало! Поэтому на этот раз я решила дать возможность любви попасть в мою реальную жизнь. Я сказала, что мне нужно идти, и покинула зал кинотеатра. Иногда мне кажется, что я слишком быстро приняла это решение. Но нет того, о чем бы я жалела.
Федор Игнатович внимательно слушал собеседницу. Он хорошо помнил свои молодые годы. В его жизни было две большие любви. Первый брак был скоропалительно заключен в пылу юношеской любви. Также скоропалительно брак расстроился. Второй его брак был уже более рассудительным. Его супруга была милой и мудрой женщиной. В этом браке родился их сын Тимур. В их отношениях
Лина продолжала рассказывать о том, как за одной встречей с Тимуром последовали следующие. О том, как она чувствовала себя влюбленной и счастливой, и о том, как сильно была расстроена, когда узнала, что Тимур – активный участник военных действий. Как была она разочарована тем, что Тимур утаил о своей профессии, когда в ходе первых разговоров понял, что основой ее мировоззрения было распространение мира и согласия во всех уголках Вселенной. Он не стал поднимать на смех ее идеалы, так не схожие с его собственными. Лина рассказала о том, как Тимур предложил улететь с ним на Землю и дал на раздумье пару недель. Друзья и родные говорили ей о том, что она сумасшедшая, но уже сразу после его предложения она знала, что пойдет за ним куда угодно и когда угодно. У нее не было родителей, ее воспитывала тетя, и та сказала ей, чтобы Лина тщательно обдумала свое решение. «Твой юношеский максимализм может поломать тебе твою жизнь и твою карьеру. Ты играешь со своей судьбой», – сказала она.
На что Лина ответила, что уже переросла свой юношеский максимализм, вольна в своих решениях и не желает больше ничего слышать об этом. Тетя молча улыбнулась и обняла ее.
Федор Игнатович слушал Лину. Девушка рассказывала мягко, словно на уроке перечисляла факты из своего хорошо подготовленного конспекта, но все-таки в некоторых местах ее речь сбивалась, она говорила эмоционально, торопливо и повторялась. Она была так похожа на его первую любовь. Во внешности девушки чувствовалось, что она принадлежит другой расе; даже движения ее походки отличались от земной. Но тембр ее речи, ее выученной земной речи, был похож на тонкий голос его первой горячо любимой женщины.
– …Так я оказалась здесь, – сказала Лина.
Окончив свой рассказ, она посмотрела на небо и вздохнула.
– Ты скучаешь по Санксу, тете, сестре?. – спросил Федор Игнатович.
– Да, скучаю, честно, очень скучаю. Но больше я скучаю по Тимуру, – ответила Лина.
– Я должен кое-что сказать тебе.
Лина посмотрела на свекра. Тот продолжил:
– Лина, я был у врача несколько месяцев назад. Я болен. У меня злокачественная неоперабельная опухоль.
Лина остановилась посредине аллеи, по которой они шли.
– Подождите, что это значит? – сказала она, – Я не верю, что ваша медицина не может справиться с обыкновенной опухолью!
– Может, но не с моей. Я сам во всем виноват. Я слишком запустил свою болезнь. Уже поздно что-либо изменить.
Лина взяла руку пожилого мужчины в свою.
– Вы не представляете, как мне жаль. Неужели нельзя ничего сделать?
– Увы, дорогая моя, увы. Врачи дали срок не больше года.
Молча и рука об руку они пошли дальше по аллее. Солнце светило все также ярко, и небу было невдомек, какие тучи были на душе у Лины и Федора Игнатьевича.
С того самого дня, как Федор Игнатьевич рассказал Лине о своей болезни, прошло еще пару месяцев, наступило лето. На этот раз невестка и свекор словно поменялись местами. – теперь Лина ухаживала за Федором Игнатьевичем. Она заботилась о нем, как об отце, которого у нее никогда не было. Эта забота скрасила ее дни и наполнила жизнь новым смыслом. Она ждала Тимура, обрывала связь главного управления, новое и светлое чувство зарождалось в ее сердце. Ей снова хотелось жить. Цветы, поблекшие на ее шее месяцами ранее, под лучами знойного летнего солнца, стали ярче и красивее. Узоры на руках засияли золотым свечением. Лина питалась лучами солнца, и ее кожа засветилась изнутри мягким светом. На щеках появился румянец, кожа снова приобрела загорелый оттенок.