Контрактер
Шрифт:
— Эй, Талиока, ты куда? – окликнула меня Машка.
— У меня... брат в повозке. Раненый. Его надо покормить, попыталась отвязаться я, намереваясь подольше держать этих двоих на расстоянии друг от друга. Есть у меня одно нехорошее предчувствие.
— Давай я тебе помогу! – с небывалым энтузиазмом подскочила Машка. – А твой брат симпатичный?
Она уже подбежала к повозке, безошибочно ее вычислив. Нюх у нее что ли на парней?
— Страшный как плод запретной любви тинника и трясинника. Я справлюсь, Маш, правда! – почти с ужасом прохрипела я, увидев как
— Да ладно тебе. Как твой друг я просто обязана помочь! – рассмеялась она.
— Я все слышал, Талиока! И если бы я доподлинно не знал, что красив, то моего эго сейчас корчилось бы в предсмертных судорогах, – это уже Макс.
— Офанареть, настоящий принц! – восторженно пискнула Машка, во все глаза глядя на императора.
— Твое эго не пошатнется даже от слаженной атаки Круга Архимагов. Я тебе поесть принесла, – обреченно протянула я захваченную еду, понимая что мы с ним под угрозой.
— Я не принц, прекрасная леди, но для вас готов им стать, – галантно выразился Макс, ускоренными темпами глотая кашу.
— Ой, а меня Марией зовут, – отчаянно краснея представилась рыжая.
— Макс, – буркнул Величество, судорожно пытаясь проглотить все то, что успел засунуть в рот, – в вафым уфуфам.
Меня начало пробивать на смех. Наверно, это все-таки нервное, хотя и ситуация сложилась комичная. Машка, кажется, влюбилась в императора с первого взгляда и смотрит на него так же, как я чернику со взбитыми садкими сливками или пирожные с заварным кремом (да, я страшная сластена!). Макс точно так же смотрит в свою тарелку и на отложенную подальше сумку с моими личными запасами еды. На девушку он обращает внимание лишь постольку поскольку. Даже постоянно падающей на глаза неровно остриженной челке он посвящает больше своего драгоценного внимания. Ну и я в этой картине, как пятое колесо телеги или нервная свекровь на смотринах, которой сильно не нравится будущая невестка.
— Талька, – это, я так поняла, Машка обратилась ко мне, – твой брат такой красавчик, такой благородный, милый, восхитительный....
Я закатила глаза, дожидаясь паузы в этой вдохновенной речи, а Макс даже отвлекся от еды, польщено прислушиваясь к жаркому шепоту рыжей.
— Да, я такой, – наконец самодовольно прервал Машку мой пациент.
— Маша, лучше помолчи, а то он зазнается, испортится и станет мерзким, уродливым, подлым крестьянином без определенного места жительства.
— Талиока, мне кажется, я тебя чем-то разозлил. Ну посмотри же в мои нежные, невинные глазки, о императрица моего сердца, и прости меня, если я невольно оскорбил тебя, – патетично возвестил Макс, протягивая ко мне руку с начисто облизанной ложкой, а второй бережно прижимая обгрызенный ломоть хлеба к груди напротив сердца.
— Я не злюсь, я нервничаю. Отгадай почему, – многозначительно протянула я
Макс недоумевающее сдвинул брови, но вскоре его посетило озарение. Подмигнув мне, он жестами заверил что все будет замечательно и, вылизав тарелку остатками хлеба, переключился на Машку. И начало их интрижки я решила не
Все шло своим чередом – Машка окучивала Макса, намекая на свадебные колокола. Макс окучивал Машку, выбивая с каждым разом все больше добавки на обед, ужин, завтрак, полдник, сонник и три перекуса. Ну, можно сказать, что у этих двоих полная идиллия – он почти согласен на свадьбу, она радостно кормит его и рассказывает о том, как будет счастливо жить вместе с ним в землянке, спать на полу, доить коз и растить ораву ребятишек. Мы с Максом дружно содрогались от нарисованной картины, но продолжали прикидываться неимущими.
Я, в свою очередь, окучивала Авдотия Лаврентьевича на предмет покупки девяноста процентов моих зелий за баснословную сумму. По деревенским меркам. По столичным – самое то. Купец отказываться не спешил, но обрабатывал меня на счет восьмидесяти процентной скидки на товар. Я не сдавалась, гарантируя лишь один процент, и то только как другу. Он тоже упорствовал и намекал на то, что мы – почти родственники. Я родство отрицала, упирая на тот факт, что сиротой была, сиротой осталась, сиротой и помру. Короче, скучать не приходилось.
А до столицы оставалось еще два дня пути. Привычные хмурые леса давно уже сменились бесконечными полями и лугами. Часто мы проезжали довольно богатые деревеньки и села, где чумазые ребятишки с диким визгом кидались к нам и выпрашивали леденцы и прянику, зажимая в кулачках медные монетки. Один раз, поддавшись их веселому настроению, я выкупила у одного из купцов настоящую эльфийскую шоколадку в хрустящей золотистой обертке. К сожалению, растянуть удовольствие не получилось, так как с Максом и Машей пришлось делиться. Я не жадина, но в такие моменты что-то гадкое во мне просыпается.
Мы как раз проезжали через реденький лес, по объяснением купца оставленный для императорской охоты, когда на нас напали. Целенаправленно так напали, свалив два не маленьких дуба – перед обозом и за последней телегой. Нападающие кинулись со всех сторон, по моим ощущением. Дико орущие, с обнаженными мечами, они вселили в меня такой ужас, что ноги задрожали и отказали служить. И все же что-то привело меня под повозку, где я в страхе и затаилась, понимая, что веду себя трусливо, что должна как минимум кинуться помогать раненым, а как максимум – спрятать Макса.
— А ну вылезай, махраска паршивая, – вдруг гаркнул незнакомый голос справа.
Оглянувшись, я увидела мужчину с безобразным шрамом, пересекавшем все лицо. Он тянул ко мне свою руку, затянутую в черную перчатку, но поблескивающую перстнями на двух пальцах.
— Нет! – истошно закричала я. – Не трогайте меня!
Заметавшись в панике, я не заметила, как вытащила кинжал и пригвоздила им руку страшного мужчины.
— Ах ты, тварь,- взвыл нападающий, пытаясь отцепить мои пальцы от рукояти, – ты мне за это ответишь!