Контрмеры
Шрифт:
— Вы в порядке? — спросил он остальных. Другой грушник дал утвердительный ответ, но спасенный мужчина лишь отозвался болезненным стоном.
— Голова…
— Знаю парень, потерпи немного. Осталось добраться к зоне эвакуации.
— Я не могу идти больше, — вяло произнес инженер.
— Эй, только не сдавайся, хорошо? Остался последний рывок и мы будем дома. Ты же хочешь домой, верно? — в ответ слабое «да». — Отлично. Значит просто слушай и делай то, что я сказал. Договорились?
— Постараюсь, но… где мы? — дезориентация все еще не прошла, тем более в условиях полной темноты.
— Лежи спокойно. Мы накрылись специальной термотканью, чтобы нас трудней было засечь с беспилотника.
— С беспилотника? — удивленный голос Самонина.
— Да, парень. За тобой — а теперь и за нами — ведется настоящая охота и главным призом в ней будут наши бездыханные тела. Ты же не хочешь умирать?
— Нет! — откликнулся инженер более уверенным голосом и скривился от боли.
— Рука…
— Придется потерпеть, парень, сейчас мы не можем заняться ею.
«Отлично, — подумал капитан, — значит, постепенно
— Хорошо.
Командир обратился по внутренней связи к остальным и провел что-то вроде переклички, по окончании которой выяснил, что на его запрос не ответили шестеро бойцов. Он закрыл глаза. Шесть человек — почти треть отряда! Но Филиппов не имел права сейчас раскисать — от него ждут четких и решительных действий. На несколько мгновений капитан представил, как поступил бы с теми, кто направил на его ребят ракеты и быстро прогнал от себя эти мысли, ведь месть — это блюдо, которое подают холодным.
— Вы оба сидите здесь, а я постараюсь выяснить, что происходит вокруг, — произнес грушник и выбрался из-под заваленной землей ткани камуфляжной расцветки. Командир отряда настроил прибор ночного видения и увидел поваленные стволы двух огромных деревьев, между которыми образовалась внушительная воронка. От нее шел дым, поднимаясь высоко вверх с лежащим рядом вырванным взрывом деревом, которое своими кривыми ветками разворотило промокшую землю. Филиппов через свзяь дал команду:
— Всем, кто выжил и в состоянии идти, выйти из своих укрытий. Место сбора — воронка.
Бойцы отряда ГРУ выполнили приказ и незамедлительно вышли из леса к своему командиру, но никто не подавал признаков паники или нервозности — такие последствия нельзя скрыть даже под противогазом и защитной экипировкой.
— Осмотрите территорию, — произнес командир. — Нужно знать, кто мог еще выжить. Ноль седьмой — подготовь радиостанцию. На связь выйдем когда уберемся подальше отсюда.
Самонина с одним из бойцов оставили возле ствола поваленного дерева, дав указание проверить состояние выжившего и оказать ему медицинскую помощь. Дюжина человек направилась прочесывать территорию, где могли быть другие члены отряда, но поиск дал лишь один результат — тело погибшего сержанта, на которого рухнуло дерево и одной из своих тяжелых веток переломала его пополам. Общими усилиями труп вытащили и закопали чуть поодаль в лесу, чтобы не оставлять никаких следов. Останки еще двух человек, разбросанные в радиусе пятнадцати метров нашли несколько позже и с ними поступили также, как и с предыдущим телом, но закопали в других местах. Рано или поздно зверьё, обладавшее поистине невероятным нюхом, раскопает трупы, но до того момента нельзя, чтобы враг сумел получить улики. Тела трех человек так и не были найдены, а их единственные свидетельства в виде оплавленных частей автоматов и пулемета обнаружили недалеко от самой воронки из чего сделали вывод, что вся тройка попала в самый эпицентр взрыва. Даже экспертиза не сможет установить их принадлежность к российской военной разведке, особенно с учетом экипировки отряда, которая почти вся состояла из вещей, используемых разными сталкерами, а про анализ ДНК в условиях Зоны и речи не могло быть. Исключение составили некоторые приборы и вставки костюмов, но об их уничтожении позаботились в первую очередь. По окончании заметания следов отряд боевым порядком вышел в направлении зоны эвакуации, обозначенной под кодовым названием «Аврора». Хуже всего пришлось спасенному инженеру, который едва держался на ногах и нуждался в полноценной помощи. Все взятые у него документы, нес лично Филиппов, понимая, что теперь они представляют ценность не только сами по себе, но и как символ ненапрасных жертв его ребят, погибших в адском огне.
Через полтора километра от места взрыва отряд впервые направил зашифрованное послание на спутник, откуда оно попало в здание почти за восемьсот километров от Зоны.
Присланное сообщение произвело почти настоящий фурор среди узкого круга посвященных в детали спасательной операции. Омрачало все ликование сообщение о семи погибших, включая биолога, но такова была цена которую Зона взяла за спасение одного человека, владевшего исключительной информацией. Гибель Руденко тоже не добавляла оптимизма. В ГРУ надеялись, что его смерть не была мучительной и в этом они оказались не правы, но в царившей суматохе не было возможности подумать о судьбе ученого и тех десятков человек, которых уже никогда не дождутся их близкие. Селезнев, измученный непрерывным стрессом, ходил почти зеленого цвета, что не осталось незаметным для Остапова, который полусоветом-полуприказом просил Николая Федоровича сделать себе отдых хотя бы на несколько часов. Для этих целей у него, как и у других офицеров имелись специальные койки в кабинетах, о чем мало кто знал. Подобное отношение к работе могло вызвать исключительное уважение, ведь в случае необходимости офицеры могли круглосуточно не выходить из здания, благо ультрасовременная штаб-кваритира ГРУ позволяла такую возможность. К сожалению для многих настали такие времена и отныне до самого конца кризиса подобный темп станет нормой, упавшей на плечи военных разведчиков.
Ответственным за ход операции был сам Кирилл Петрович Остапов, поставивший на кон собственную репутацию. Именно с него в самую первую очередь будут спрашивать и в Генеральном штабе, и существенно выше. Как стало известно, министерство обороны совместно с коллегами из ФСБ, оповестило Президента о сложившейся ситуации и, насколько мог судить Остапов, реакция последовала весьма жесткая. Если праведный гнев обрушится на министра и начальника Генштаба, то и Управлению достанется по первое число. Собственно от результата операции зависело намного больше, чем представлялось генералу армии раньше. Если до этого момента казалось, что кризис затронет исключительно спецслужбы и приведет к существенным кадровым изменениям, то теперь, сидя в кресле своего кабинета и затягивая сигарету, Остапову открылась иная перспектива. Во-первых, родственники погибших начнут задавать вопросы на счет своих родных, от
Затушив окурок от сигареты в пепельнице, Остапов размышлял о крайней необходимости найти свой контраргумент и не дать ситуации перерасти в стадию, создающую беспрецедентную угрозу национальной безопасности, а предотвращение таких угроз как раз входило в основной круг задач ГРУ. Нужна страховка против любых действий со стороны заклятых друзей, которой можно будет прижать им причинное место, как только из их уст будет произнесено первое слово, о необходимости запретить России обеспечивать контроль за границей Зоны Отчуждения.
Но где взять такую страховку?
Проделанному объему работы агентами ФБР за первый день мог бы позавидовать сам Геракл. Получив от ЦРУ доступ практически ко всем лицам, имевших минимальное отношение к закрытым правительственным работам в области аномальных исследований, они с резвостью охотничьих гончих бросились выявлять крупицы сведений в горах имеющийся информации. На всех сотрудников исследовательских центров были подняты из архивов досье, собранны материалы на лиц, имевших отношение к операции «Нептун». Приблизительно треть из потенциальных кандидатур была сразу отброшена, поскольку ни один из них не имел достаточных полномочий и, соответственно, физически не мог обладать доступом к исследованиям аномальных полей. Джон Фостер лично изучил досье на три десятка человек и получил все необходимые данные о круге их знакомств. Долгая работа в контрразведывательном управлении ФБР научила его педантичности и тщательности в расследовании подобных дел. Ему не единожды приходилось вычислять иностранных агентов и предателей, многие из которых отбывают сроки в тюрьме максимально строгого режима в Колорадо, наряду с террористами и видными наркоторговцами. Порой Форесту казалось немыслимым заниматься чем-то на территории страны, где за подобные преступления грозила смертная казнь или пожизненное заключение в бетонной камере с перспективой выходить из нее ровно на один час в сутки до конца своих дней. Он не сомневался, что подобная судьба ждет и того, кого он и еще четверо агентов пытаются найти.
— Не понимаю, — обратился один из агентов местного отделения Бюро, — как на группу могли выйти, если не принимать в расчет утечку со стороны организаторов операции? В чем состояла ее особенность?
— Ответ мы сможем получить только изучив специфику тех задач, которые ставились перед ними. — Собственное предположение показалось Фостеру менее убедительным, чем его напарникам. Он сильно сомневался, что ЦРУ и Пентагон, организовавшие операцию «Нептун», передали все детали задач, возложенных на группу внедрения в Зоне, несмотря на все заверения в обратном.