Контроль, успех, поражение
Шрифт:
Майк задумался. Очень богатый образ для анализа сновидений. Но сейчас включать рабочий процесс в голове он сознательно себе запретил.
– А сегодня он был какой? – спросил он, гладя её по плечу в попытке окончательно успокоить.
– А сегодня… его не было. Я сначала видела его издалека, когда как обычно шла под проливным дождём и порывистым ветром к нему. У меня унесло шляпку, я почему-то всё время в одежде викторианской эпохи…
Майк вдруг подумал, что очень хотел бы увидеть её в таком виде.
– Но, когда я приблизилась, образ растаял, оказалось, что никакого фонаря на том месте нет, а свет падает от
– Кого? – не удержался Майк от вопроса. И сам тут же пожалел, хотя она сделала вид, что не заметила, как он её анализирует.
– Я не знаю, мне кажется, там во сне я не понимала, кого зову, просто звала. Того, кто всегда там должен был быть и был до этой ночи.
Он прикусил язык.
– Думаешь, это мой отец? Этот фонарь? – Она смотрела на него с враждебностью, но и одновременно с неприкрытой детской надеждой.
– Думаю, да, – не стал врать и увиливать он. – Интересно, как связано это с тем, что сны начались только после нашего знакомства.
– Ты похож на него, улыбаешься точно также.
Майк на секунду испугался, но сумел взять в себя в руки. Что ж, к чему скрывать, это самое частое явление – девушка влюбляется в мужчину, похожего на отца. Чем ему это грозит в дальнейшем, например, после его смерти? Майк решил сейчас об этом не думать.
– А почему ты так кричала? Это ты так звала? Со стороны было больше похоже, что ты просто кричишь от страха.
– От ужаса, скорее, – Мария вздрогнула. – Я звала, но никто не отзывался, и тогда я подняла голову к лунному свету, а луна вдруг начала стремительно падать прямо на меня. Возможно, похожие ощущения испытывает случайный заяц на ночной тёмной дороге, когда ему навстречу вдруг несётся свет фар от фуры. Я испугалась быть просто раздавленной ею и закричала от страха перед неминуемой смертью.
– Значит, настоящий свет, не искусственный от фонаря, хотел тебя во сне погубить? – Майк окончательно сдался перед попытками остановить себя от интерпретации.
– Видимо, так. Фонаря не было, и ничто уже не закрывало настоящий свет луны. И если фонарь – это мой отец… – она запнулась, предложив ему продолжить.
– То свет луны – это я, – констатировал включённый психотерапевт.
– И ты хочешь меня раздавить? – спросила, нахмурившись, Мария.
– Здесь ничего нет про то, что хочу или есть я. Это твой сон, и он о тебе. Ты встречаешь мужчину, в которого влюбляешься, и он становится для тебя внутри истинным светом. Но твой детский жизненный опыт любви говорит лишь о том, что любовь – это смертельно опасно. Бессознательное пытается тебя от неё спасти, напоминая, что в твоей жизни всегда был свет, более близкий и более слабый, неживой, искусственный, как от уличного фонаря в ненастную погоду. Свет твоего отца. Оно показывает во сне, что тебе есть на что опереться в бурю. Но сейчас отец уходит, он умирает в реальности, фонарь во сне растворяется, и теперь ничто не защищает тебя от настоящего света. Света луны, падающей тебе на голову.
Мария хотела начать ругаться за то, что он не способен выключить анализ даже ночью в её постели. Но вдруг поняла, что ей стало легче, спокойнее и она просто искренне ему благодарна за то, что он всё объяснил. Пусть этот сон был невероятно страшным, но теперь
Майк обнял её, и она заснула у него на плече. Проспав до самого утра без пугающих сновидений.
А он не смог сомкнуть глаз.
Ломая системы
Вся последующая неделя была полна огромного количества чётких, размеренных и невероятных событий в жизни Марии. В понедельник с самого утра на работе она объявила, что уходит, чем вызвала шквал недоумения и возражений. Виктор заходил к ней пять раз за день, удостовериться, не было ли это шуткой и не передумала ли она.
Она категорически заверила его, что это не шутка, и дала себе неделю на то, чтобы завершить дела и подыскать подходящую замену. Знакомые рекрутёры набросились на горячую вакансию, как голодные акулы. Уже к среде она провела три собеседования, и одной из кандидатур была крайне довольна. Она представила их все генеральному со своими рекомендациями и оставила решение за ним. Виктор до сих пор пребывал в шоке от происходящего, но с её мнением согласился. И вечером этого же дня она передала дела новому руководителю по персоналу её уже бывшей фирмы с финальной рекомендацией избавиться от бестолковой помощницы.
Мария демонстрировала рынку свою компетентность и хладнокровность. После объявления причин её ухода ни у кого не должно было зародиться и намёка на подозрение в том, что она могла утратить самообладание, поддаться панике в тяжёлых жизненных обстоятельствах и оставить предыдущее место работы на произвол судьбы.
Отец звонил каждый день. Вечером, в понедельник, уставший и злой, он позвонил после разговора с семьёй, в лицах и чувствах передав все их рыдания и тревоги. Мария выслушала, успокоила его и продиктовала адреса, телефоны и время записи его жены и обеих её дочерей к разным психотерапевтам. Предварительно днём у Майка она взяла несколько контактов успешных специалистов по работе с горем и ведением родственников смертельно больных.
Во вторник папа позвонил узнать, как прошёл её разговор с мамой. Днём она сообщила им, что заедет ненадолго вечером после работы. Приехала поздно, дети уже спали, и её ждали за кухонным столом два напуганных и серьёзных женских лица. Она быстро прошла в дом, села на отведённое для неё место и без прелюдий сразу рассказала всю основную информацию без дополнительных разъяснений. Мать почему-то залилась пунцовой краской и поникла головой. Эль открыла рот и ничего не сказала, таки не проронив ни капли своих ненатуральных детских слезинок. Дальше Мария чётко и доступно рассказала им все последующие действия, разработанные ею для всех – для неё, для отца, для компании и для них самих.
– Ты же не хотела работать на него, – возмутилась мама.
– Его там пока не будет, – успокоила её старшая дочь.
– Почему первой он сказал именно тебе? – вдруг с невероятной обидой и злобой спросила сестра. – И почему ты сейчас рассказываешь нам, а не он сам?
– Потому что с него хватило уже и одного рыдающего семейства. А его спокойствие- сейчас наша основная задача. И можешь не волноваться, единственная, кому он действительно рассказал сам, была Лиза. – Мать удивлённо подняла брови. – Поревнуй к ней, если хочешь. А мне пришлось клещами из него всё тащить, когда сама позвонила. А как часто звонишь ему ты?