Контролер
Шрифт:
– В Санкт-Петербург, – ответил тот с легким, едва уловимым акцентом и мило улыбнулся.
– Во сколько отходит ваш поезд?
– В половине первого.
– Счастливого пути, – и обломанные в лучших чувствах менты, вернулись к киоску, продолжать трепаться с продавщицей. Если бы лейтенанту Слюсарю сказали, что он только что пообщался с международным террористом, уверенно входящим в мировую десятку лучших по профессии, бравый страж правопорядка, наверняка очень бы удивился и вряд ли поверил. По его глубокому убеждению, террористы в обязательном порядке должны были носить на лицах бороды, пулеметы на плечах и пояса шахидов – на пузе, воровато озираться
В баре «Балтика» было тихо и как всегда безлюдно. Только что прошедший паспортную проверку «казахский дипломат» снял пальто, аккуратно повестил его на вешалку и занял столик в углу.
– Двойной «Эспрессо», – он делал заказ, не заглядывая в меню, – одно пирожное «Наполеон», скажите, коньяк «Remy Martin» действительно французский?
– Безусловно, – не моргнув глазом, ответила официантка, сонного вида белобрысая девица. – Другого не держим.
– Вот как, тогда сто граммов.
– Пепельницу принести?
– Не надо, я не курю.
– Что-нибудь еще?
– Включите, пожалуйста, телевизор.
– Какой канал?
– Хочу посмотреть новости.
Он доел пирожное, запил его кофе и поднял палец. Спинным мозгом чувствующая денежного клиента официантка в считанные секунды оказалась у столика.
– Еще один кофе.
– Двойной?
– Да, – после короткого раздумья ответил он. – Пожалуйста.
Сделал осторожный глоток из бокала, удовлетворенно хмыкнул. Коньяк оказался на удивление «родным», а не произведенным в подвале по соседству. Посмотрел на часы, все, время. В ближайшие двадцать минут должно последовать сообщение о, наверное, экологической катастрофе в Подмосковье. Да, конечно, сначала это будет названо просто катастрофой. А уже через час, после событий в самой Москве, всем, и в первую очередь, приехавшим сюда на совещание, надутым индюкам, этим экспертам по безопасности, станет ясно, что говорить о победе над терроризмом, мягко говоря, преждевременно. Что же касается русских, то... Он уже дважды неплохо поработал в этой стране, в этот раз все тоже должно получиться. Как говорится, Бог троицу любит.
После просмотра новостей он сделает несколько звонков в газеты и на телевидение и еще один, в ФСБ. Исключительно из чистого хулиганства. В прошлом году русские раструбили на весь мир о его ликвидации. Пришло время, как говорят здесь, «ответить за базар». Потом избавится от «хитрого телефона» стоимостью в пару «мерседесов». Звонок с него с гарантией не отслеживается и голос говорящего не идентифицируется.
Через несколько часов он будет в Ленинграде, зачем-то так претенциозно переименованном, там сменит документы и... Далее Европа, серьезный курс пластической хирургии и, наконец, дом, почти дворец, на берегу океана в стране, которая никогда и никому его не выдаст. Все, пора на покой. В его профессии, как в спорте, лучше уйти на год-другой раньше, чем на час позже. Он вволю поиграл с судьбой в игру, где ставкой была собственная жизнь, настало время встать из-за стола и уйти с выигрышем.
Может быть, когда-нибудь он ненадолго вернется и преподаст этим олухам еще один мастер-класс, но это будет потом. Зулкарнаев, он же Режиссер, заложив руки за голову, откинулся назад и прислонился головой к стене.
Молодой человек вошел в бар и остановился в дверях, осматриваясь. Сидящий за столом, мельком взглянув в его сторону, вернулся к просмотру телепрограмм. Ничего особенного,
Меж тем молодой человек немного расхлябанной походкой подошел к стойке бара и сделал заказ. Устроился за столиком по соседству, дождался принесенного все той же официанткой зеленого, естественно, чаю и тирамису. Сразу же расплатился и принялся за еду. Закончив есть, вскочил на ноги и, остановившись рядом с сидящим за столиком, высоким, почти девчачьим голосом позвал официантку.
– Будьте добры, пепельницу!
– Если можно, воздержитесь от курения, – сухо произнес Режиссер, – У меня аллергия на табачный дым.
– Не надо пепельницы, – пропищал молодой человек и, повернувшись к собеседнику, виновато развел руки в стороны и проговорил жеманно: – Простите, бога ради... – и уже нормальным мужским голосом, – и прощайте.
Сидящий за столом даже не успел удивиться наличию в одном теле двух совершенно разных голосов, потому что... Потому что в этот самый момент молодой человек с завидной быстротой воткнул заточку прямо в его левую подмышку. И тут же обломил лезвие. Проделано все было быстро и грамотно, без шума и пыли, а главное – без крови. И, действительно, на светло-коричневом свитере получившего в сердце заточку, не проявилось ни одного крохотного пятнышка. Хорошем, к слову сказать, свитере, и дорогом. О подобного рода вязаных изделиях очень любит писать одна полнокровная дамская писательница. У нее в каждом романе героиня обязательно приникает личиком к мужскому торсу, одетому в такой вот свитерок, и трепетно его нюхает, вдыхая запах свежести и больших денег.
Сделав свое черное дело, молодой человек вернулся за свой столик и принялся допивать чай. Режиссер, он же Чжао, он же почти труп, бессильно уронил вниз руки, открыл рот и попытался закричать от боли, потому что стало очень больно. Не хватило сил даже на шепот. Потом стало еще больнее, еще и еще, а потом, все, боль прошла, а жизнь закончилась. За долю секунды до конца он вдруг понял, что совершенно напрасно провел это утро у телевизора.
Допив чай, молодой человек встал, взял сумку и пошел к выходу, на ходу рассовывая по карманам телефон, сигареты и зажигалку.
Проходя мимо уставившегося в потолок, уронил, неловкий такой, сигареты и зажигалку, потом почти минуту их разыскивал.
Слегка покачивая бедрами, он вышел из бара и направился прямиком в вокзальный туалет. Поймал одобрительный взгляд такого же гламурного персонажа, только в длиннополом плаще и рыжеватого, слегка надул губки и подмигнул.
Через несколько минут молодой, подтянутый капитан в ловко сидящей на нем камуфляжной зимней форме и с вещевым мешком за спиной, вышел из туалета. Поправил фуражку, обошел явно поджидающего кого-то рыжеволосого красавчика в темном плаще до пяток и направился к выходу.
Если бы Евгений Сироткин задержался на вокзале еще пару минут, то наверняка услышал бы дикий женский визг из бара: подошедшая к единственному посетителю официантка, обнаружила того, сидящего неподвижно и глядящего в потолок, и вступила в лужу крови, вытекающей из раны на правой руке.
Перед тем как спуститься в метро, Евгений достал телефонную трубку и набрал номер.
– Порядок, Дед.
– ...
– Возвращаюсь на базу, до встречи.
А потом отправил кому-то сообщение без единого слова.