Контролер
Шрифт:
– И все-таки?
– Нашли.
– Сразу же верится. Кто, скажи на милость, их просил захватывать больницу?
– Так получилось.
– Получилось... Тогда почему они не обратились в органы?
– Один из них, Коваленко, сразу же прибежал к нам в контору.
– И?
– И ничего. Почему не обратился к «соседям», сам понимаешь.
– Так что, им теперь героев присваивать?
– Достаточно просто отпустить.
– Что я, по-твоему, должен делать?
– Выйдешь на своего Первого, а потом встретитесь с людьми из ФСБ. Думаю, они все поймут правильно. Да, едва не забыл,
– По минному полю ходишь, Витальевич.
– Мы привычные.
– Ты хоть понимаешь, какие последствия могут быть лично для тебя?
– О себе подумай. Если все это дерьмо всплывет, вовек не отмоешься.
– Хорошо, допустим, «соседи» пойдут нам навстречу. Что потом?
– А потом вы договоритесь с прокуратурой.
– Как ты себе это представляешь?
– Будете торговаться. Уверен, у вас с со смежниками есть чем.
– Как у тебя все просто. Наша контора, чтоб ты знал, должна работать только за рубежом, а на территории России...
– Конечно, должна. А менты должны защищать население, чиновники – помогать гражданам, депутаты...
– На митингах выступать не пробовал, ироничный наш?
– Не отвлекайся. Что скажешь?
– Я постараюсь.
– Не надо стараться, Михалыч, просто сделай все как надо.
– А какие гарантии, что эта информация не уйдет на сторону?
– Мое слово, – на полном серьезе ответил Сова.
– Слово – это хорошо, – генерал встал и подошел к холодильнику. Достал оттуда початую бутылку водки и посуду из настенного шкафчика. Разлил водку по стаканам. – Тебе не предлагаю, – и отсалютовал собеседнику. – Руки, сам понимаешь, не подаю, – громко и четко проговорил он, легонько массируя кисть. Лапа у его старого знакомого за прошедшие годы слабее не стала.
– В течение недели жду звонка, – собеседник покрутил в воздухе пальцем. Тот пожал плечами.
– А если не получится?
– Сам узнаешь, – и пошел к выходу.
Проводив его, генерал немного постоял у окна на кухне, в ожидании, когда тот выйдет из подъезда. Не дождался.
– Ах, ты, старый хрен, – расхохотался он. Налил еще полстакана и накатил. Подошел к стоящему в прихожей телефону закрытой связи, снял трубку и набрал номер.
– Добрый вечер, это я.
– ...
– Через час буду у тебя, – генерал и начальник Главка двигались по службе параллельными курсами и уже больше двух десятков лет были на «ты». Не при посторонних.
– ...
– Знаю, только мои новости будут поважнее твоего завтрашнего доклада, – положил трубку и тут же принялся названивать по другому телефону, на сей раз, в гараж Управления.
Несколько дней назад, прочитав оказавшуюся на его столе записку, генерал сначала собрался было сразу проинформировать Первого, но, поразмыслив, делать этого не стал. Он был наслышан о репутации Совы и в возможность блефа с его стороны не верил. Да и потом, что ни говори, возраст, целых шестьдесят три года. Пора, как говорят водоплавающие, на лопату. Самое время подумать о душе, о том, кого и что растерял, поднимаясь по карьерной лестнице. В конце концов, просто представить, что каждый год, каждое пятое ноября у тебя дома ни разу не зазвонит телефон. Вот и пришлось взяться
А насчет пива Сова оказался совершенно прав. Вернувшись домой, генерал первым делом прошел на кухню и залез в холодильник. Остатки водки чудно легли на ранее выпитое дома, и виски, освоенный за компанию с начальством. Так что вечером следующего дня пиво прошло просто на ура.
Глава 20
– А у вас интересная биография, Игорь Александрович.
– Шутите.
– Я очень редко шучу на работе.
– Так что интересного вы обнаружили в моей биографии?
– Самое интересное в ней это отсутствие чего-либо интересного. Знаете, у меня вообще возникло ощущение, что она вовсе даже не ваша.
– Тогда чья же?
– Какого-то ничтожества и воришки в погонах.
– А ранения?
– Такие же странные, как сама биография.
– Именно поэтому вы приказали написать ее еще раз?
– Я уже говорил, что предыдущий экземпляр потерялся.
– А я – то думал, что рукописи не горят.
– Рад, что вы сохранили чувство юмора. Горят, уверяю вас, горят, а еще теряются. Если следовать должностной инструкции, я должен был написать докладную начальнику отдела, а он, в свою очередь – отправить на пенсию делопроизводителя, благо ей уже далеко за шестьдесят.
– И?
– Жалко старушку, – он смущенно улыбнулся. – Вот я и подумал, что вам будет не так трудно описать вашу жизнь еще раз.
– Конечно же, не трудно, – какой он все-таки славный парень, мой следователь. Старушек жалеет.
– Кроме того, я надеялся, вдруг вы вспомните еще что-нибудь.
– И как вспомнил?
– Нет, – огорченно сказал он, – в обоих экземплярах одно и то же, – извлек из портфеля две скрепленные стопочки бумаги и положил перед собой, – только разными словами, – пододвинул ко мне, – вот, сами посмотрите.
– Значит, делопроизводитель потеряла, – проворчал я.
– Именно, а потом разыскала, ее на радостях едва удар не хватил.
– Скверная штука старость.
– И не говорите. Так вот я послал запросы о частях, в которых вы служили.
– Будем ждать ответа.
– Уже пришел, и, знаете, что опять очень интересно?
– Что?
– Все до единой части, в которых вы проходили службу, расформированы.
– Да? – и я сделал вид, что удивился.
– Не расстраивайтесь, частей нет, а люди остались. Будем искать ваших сослуживцев... – и попробуй тут не расстроиться. Мое личное дело, самое настоящее «третье», как известно, рассчитано исключительно на поверхностную проверку по типу «запрос-ответ», не более.
– Если надо, я не против, – как будто, кто-то интересовался моим мнением.
– Исключительно в интересах следствия, Игорь Александрович. А оно требует самой подробной информации о вас. Так что будем трудиться без лишней спешки и суеты, – я ощутил себя сухим поленом. Сейчас этот Дровосек взмахнет топориком и... Стало грустно и я улыбнулся, зачем, сам не знаю.
– Вот и отлично, – он достал из кармана сигареты, – не желаете?
– Нет, спасибо.
– Ах да, у вас же режим. Давайте-ка, немного побеседуем. Меня интересует...