Контрольная с чужими
Шрифт:
В подтверждение его словам за куполом полыхнула такая ослепительная вспышка, что все смотревшие в ту сторону вновь ослепли.
– Сто квадратных метров выжженной земли, – восхитился Ручей. – Хорошо, что не рядом. Так, с моей стороны засуетились, штук пять к нам подались.
– Семен, – утирая пот, под куполом было жарче, чем в сауне, – обратился майор Кузьмин к Семену. – Если скопом сунутся, есть средство противостоять?
– Я такого не знаю.
– А как бы их прогнать?
– Скоро сами исчезнут.
– Скоро – это когда?
– Когда мы
– Так! А сейчас мы где?
– У них в гостях. Это их мир.
– Так они что, того, разумные?
– Эти нет. Это зверьки какие-то. Но есть и разумные. Огневики отсюда родом, кстати. Ну, мне так кажется.
– Вижу плазмоид диаметром не менее трех метров. Вся мелочь к нему кинулась, – доложил со своего поста Барсук. – Он их хлещет чем-то, если разбегаются. Все, собрал в стадо и гонит куда-то.
– Сейчас этот пастух овечек пересчитает и начнет с нас спрашивать, – расстроился Кузьмин.
Большой плазмоид замер на месте. Понять, где у него лицо, а где затылок, не получалось. То есть их у него и не было. А вот ощущение, что он на них посмотрел осуждающе и головой укоризненно покачал, у всех сложилось.
Застонала, приходя в себя, Юстина, и словно от этого стона резко навалилась темнота.
– Вернулись, – прокомментировал Семен. – Только бы затмение это пошло на убыль.
Черный диск сдвинулся с солнца и на самую малость приоткрыл его, дав свету упасть на землю.
Та от такого дара содрогнулась.
– Похоже, где-то не очень далеко серьезный обвал, – сказал Семка и стал вызывать Настю, Алену, Сашку.
– Связь заработала, – обрадовался майор Кузьмин.
– Ты как, Юстина? – спросил Семен и сбросил оба купола, которые держал из последних сил.
– Я тебя ненавижу!
23
Семка тогда решил, что у девчонки просто истерика, со всяким может случиться. Сам, честно сказать, на нервной почве вел себя, как последний выпендрежник.
Но отношения с Юстиной серьезно испортились. Она его перестала замечать. Сама не обращалась, на его обращения не реагировала. Не демонстративно, но и не скрываясь. Алена рассказала, что подходила к ней узнать, в чем дело, но Юстина, едва услышав про Семку, сделалась глухонемой.
– Ты в самом деле ничего плохого ей не ляпнул, а то с тебя станется.
– Ален! Ничего я не ляпнул! – возмутился Семка и горько вздохнул. – Я ее мир разрушил.
– Хватит шутить!
– Да не шучу я. Я ж объяснял, мы в Аквариуме оказались в самое неподходящее время и в самой неправильной его точке. В точке, где сформировался клубок миров. Настоящих миров и отражений.
– Семка, по-моему, ты все это выдумываешь.
– Не веришь?
– Что такое возможно – верю. Но тебе откуда это могло стать известным?
– Никому не скажешь?
– Смотря о чем?
– Тогда не буду говорить, – Семка даже отвернулся.
Алена очень любопытная и неболтливая. Если даст слово не распространяться, будет молчать даже под пытками.
– Обещаю, что все, тобой
– Я знал об этом, ну о том, что там произошло, заранее.
– Почему ничего не сделал? – Алена спросила спокойно, уже поняла, что не все так просто.
– Я знал, но не понимал. Ты знаешь, что означает слово «вакаримасен»?
– По-японски оно означает «не понимаю».
– Вот. А я его давным-давно вычитал и запомнил. А что оно значит, узнал, когда с Джоном познакомился. Мне от огневиков еще огромная куча таких знаний непонятых досталась. И не только от них. Кстати, не только мне. Каждому!
– Ну, это ты рассказывал.
– Так вот, я знал, и когда полез за Юстинкой, пусть не сразу, но сообразил, что попал в узел и где там подлинные миры, где отражения, а где отражения отражений или отблески…
– Вот про это я впервые слышу.
– Давай позже об этом? Мне сейчас в наряд заступать. На пару с Юстиной. Нужно настроиться на эту каторгу.
– Договори хотя бы, как ты ее мир разрушил.
– Договорю, если не будешь перебивать. Я как в узел попал, стал искать самое яркое отражение. Они такие сочные и колоритные, что невольно приманивают. Специально никого не заманивают, люди сами туда тянутся. Таких отражений для меня два было. Хорошо еще, что я не сам по себе шел, а клона послал и все через него воспринимал ослабленно. А то бы надвое разорвался – и туда захотелось бы, и туда тоже. А после, когда понял бы, что это отражение и чем оно сменится, от тоски бы завыл, там несколько секунд бывает достаточно, чтобы начать такой мир единственно приемлемым для тебя воспринимать. Юстина же ничего этого не знала… Поверила во все. А я, чтобы заставить ее опомниться, объяснил и показал. Ну, что в одном отражении долго не продержишься, уволочет тебя в следующее, а следующее довольно пакостным было.
Семен отчего-то жутко разволновался и ему пришлось умолкнуть, чтобы сообразить, что же еще он должен сказать.
– Ей, ну Юстинке, тут труднее всех, наверное. Она очень хорошо держалась. Но это испытание… Ну когда ты вдруг попадаешь в персональный рай…
– Иди. Я подумаю, как к ней подойти, не упоминая тебя.
В грот ворвался Джон. Он последнее время тоже Семку не жаловал, но его-то Семен понимал. Если бы Настя Джона невзлюбила, пусть несправедливо и ни за что, просто так невзлюбила, он, Семен то есть, тоже стал бы к Джону не так дружелюбно относиться.
– Семен! Полковник приказал нам поменяться местами. Ты идешь с группой на Круглое озеро, я заступаю в наряд.
– Ну и славно, – сказал Семен. – Большое тебе спасибо.
Но отчего-то ни капли не обрадовался. Ощущал, что правильнее будет, пусть не общаясь, но работать и жить вместе, может, стерпится. А так, когда их друг от друга намеренно отделяют, все лишь усугубляется. Ладно, пусть хотя бы Джон порадуется.
Он добрел до выхода, чуток оттаял, увидев солнышко.
– Гутен морген, фрау Каролина. Здрасьте, дядя Сережа. Не окажете любезность объяснить задачу, а то я на инструктаже не был.