Контрольное вторжение
Шрифт:
— Дело даже не в моем опыте, — продолжил оправдываться лейтенант. — Все плохо, потому что никто ничего не понимает. Вначале все было ясно. Ура труба. «Прощание славянки», Гимн Солнечной Системы. Кристальная слеза Верховного крупным планом на всех уличных экранах. Человечество в опасности. Мы с огромным трудом захватываем несколько кохоновских телепортов. Держим плацдармы. Ни шагу назад. Окруженные полки гибнут от мексиканской чумы, потому что какой-то умник приказал отключить мыслетелефоны. А не отключать было нельзя, из-за роботов-убийц, которые наводились по этим самым телефонам. Слышал что-нибудь об этом?
— Нет, — покачал головой я. — Меня почти сразу в плен взяли.
— Понятно. — Он сел и помахал рукой девушке с подносом, но та спокойно
— Я через «Автово» сюда вошел. Точнее, меня ввели, — доверительно сообщил я, решив пока не афишировать свое участие в распространении чумы.
— А я сам вошел. По трупам. И тоже через «Автово». — Степанов разломил в руке кусок хлеба и протянул мне половинку. — Страшная была рубка. Кровь текла по шпалам рекой. — Он помолчал. — Сначала бросили вперед роботов, но они не сдюжили. Хлипкие оказались. Послали людей, а кохоны телепорт схлопнули. Все жертвы коту под хвост, — Степанов говорил сбивчиво и в то же время абсолютно спокойно, будто рассказывал про неудачный выходной. — Не прорвались бы мы, если бы новых роботов не подвезли. Старые-то против их бойцов слабы оказались. И защита никакая, и регенерация — отстой. Первые версии боевых роботов на основе строительных систем делали. Там лимитов почти нет. Свалился с крыши и восстанавливайся хоть три минуты, а в реальном бою счет идет на секунды. Да и медленные они были, — посетовал он. — Впрочем, люди не лучше. Мы только до хрустальных колонн дошли и уже не о наступлении думали, а о том, как удержаться. И тут наши модернизированные роботы в атаку пошли. Загляденье. Скорость. Напор. Красота! Опередили кохонов на целые секунды. Те ничего не успели сделать. Даже портал не закрыли. Только питание рубанули. Думали, что он и сам после этого схлопнется, но мы уже свой кабель успели подтащить и подключить. Красиво повоевали. Жаль, красиво помереть не получится, — неожиданно подытожил Степанов. — Придется будущим историкам кое-что присочинить, дабы гармонию не порушить.
— Что за пессимистические настроения, товарищ лейтенант? — официальным тоном спросил я. — Вроде победа уже состоялась.
— Как тебе это объяснить, дружище, чтобы не сильно огорчить? Победа, конечно, состоялась, вот только… — Степанов задумчиво почесал свой большой нос. — Нас здесь бросили.
— Не понял… — Мое настроение мгновенно и, возможно, бесповоротно испортилось.
— Человечество решило не рисковать головой ради состриженных волос. И все бы хорошо, и вроде бы мы действительно победили, только вот какая закавыка — состриженные волосы это мы. Ты, я, Пабло, Пьюзо, все остальные. Даже эти вот, — он круговым движением руки показал на сидящих за соседними столиками кохонов. — И всем нам придется сдохнуть, потому что карантин объявлен до тех пор, пока вообще все не сдохнут.
— Карантин? — скучным голосом переспросил я.
— Ты дурной или притворяешься? — покровительственно хмыкнул Степанов. — Применено биологическое оружие. Применили его не мы, а союзники, но дабы всякая дрянь не лезла к нам в Солнечную Систему, все порталы были сразу же перекрыты. Сказали, что на двести лет. Пока на двести лет. Однако никаких гарантий никто не давал. Может быть, и через пятьсот не откроют. В последний момент кто-то сообразил вбросить сюда передвижной госпиталь с полным штатом врачей-геронтологов, так что у всех нас есть шанс вернуться домой. Хотели еще прислать несколько эшелонов с консервационными камерами, но не получилось. Кохоны разбомбили дорогу. Но беспокоиться все равно не стоит. У нас впереди века, а наладить выпуск анабиозных систем — не проблема. Справимся.
— Выходит, что все не так уж и плохо, — кисло улыбнулся я. — С геронтологами мы здесь целую вечность просидим.
Степанов вздохнул и немного помолчал, раскатывая на столешнице хлебный мякиш.
— Расчет вроде бы правильный, — подтвердил он. — Мутанты перегрызут всех местных, утратят агрессивность и постепенно вымрут от голода и нападок туземной фауны. А мы спокойно доживем до счастливого возвращения домой.
— Горгами ты называешь милых и добрых зверушек людоедов?
— Да. Это какая-то аббревиатура. Не знаю, как расшифровывается. Горги каким-то совершенно непонятным образом вычисляют местных и уничтожают их везде, куда могут добраться.
«Джеки все равно бы умер, его военная форма была совершенно ни при чем», — с горечью подумал я.
Ловко лавируя между столиками, к нам подошел оранжевый горноспасатель Карл. Он решил исполнить роль официанта и принес нам на подносе чашки, чайник и завернутую в полотенце кастрюльку. Плюхнув поднос на середину стола, он высыпал рядом пригоршню крупной соли.
— Извините, товарищи, масла нет, — он развел руками. — Жрите так. Не мародерством же заниматься.
— Артур обещал достать масла, — вспомнил Виктор.
— Обманул, как всегда. — Карл открыл кастрюлю и первым выхватил из нее самую большую картофелину, сваренную прямо в кожуре.
Я пододвинул к себе чашку с треснутой ручкой и сколом на ободке и плеснул в нее из чайника темную совершенно непрозрачную жидкость. Принюхался. Оказалось, чай. Только очень крепкий. Попробовал на вкус — сахара здесь не экономили. Еще бы маслица к картошечке, и жизнь стала бы совсем прекрасной и удивительной. Вечно человеку не хватает для полного счастья какой-нибудь мелочи. Пары трудодней до получки, глотка «конины» поутру или, как сейчас, надежной перспективы остаться в живых.
— А может быть, в Сочи была случайная мутация, и больше они не будут атаковать? — оптимистично предположил я и взял себе картофелину.
Она была очень горячей и сильно жгла пальцы.
— Ты знаешь, что такое горги? — спросил Степанов.
— Нас проинформировали по этому вопросу, — он многозначительно посмотрел на меня. — Горги — это внеземная неразумная форма жизни, обнаруженная союзниками на одном из спутников Юпитера. Ее слегка модифицировали и перепрограммировали. Наши друзья, как и мы, воевать не любят, а значит, и не умеют. Зато в науках достигли такого, что нам и не снилось в самых страшных кошмарах.
Я начал осторожными резкими движениями сдирать тонкую кожуру с вожделенной картофелины. Чтобы не получить ожог, приходилось действовать быстро и беспрестанно дуть на пальцы.
— Про самих союзников что-нибудь известно? — поинтересовался я.
— Люди, — коротко ответил Карл. — Мир похож на наш. До новой истории вообще все совпадает. Это я вам как учитель истории говорю. Только если с кохонами у нас точка бифуркации во времена правления Горбачева случилась, то с этими ребятами расхождение началось где-то в двадцатые годы двадцатого века. В их России ни Троцкий, ни сместивший его Киров никогда не правили государством.
— А кто же правил? — заинтересовался Виктор.
— Без понятия, — мотнул головой Карл. — Не успел дочитать. Помню еще, что Вторая мировая у них закончилась в 1945-м, а не в 1949-м, как у нас, и до Урала фашисты не дошли. Остановились на Волге. Войны с Китаем тоже, кстати, не было.
Меня очень огорчило то, что рядовой учитель истории легко рассуждал о точках бифуркации. Еще немного, и нас могут вычислить. Признали же Сципиона Африканского инопланетным прогрессором, так и до нашей троицы, оснащенной череполомной машиной времени, доберутся. Вот только кто мог сотворить бифуркацию в двадцатые годы двадцатого века? Известная мне технология подобный фокус не допускала. И Титов, и Готлиб, и я родились гораздо позже и не могли переместить себя в те легендарные времена. Значит, эту развилку устроили не мы. А кто? И с какой целью они это сделали?