Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика!
Шрифт:
– Скажу вам больше! – прожевав кусочек спинки, с заговорщицким видом произнес Доктор. – Электромагнитное поле Земли, если не считать колоссальную разницу в мощности и размерах, по своей внутренней структуре полностью совпадает с электромагнитным полем, окружающим человеческий мозг! Каково?
– Удивительно! – благодушно согласился Ермолай.
– Невольно напрашивается гипотеза, что между планетой и мозгом человека есть какое-то сходство! – сверкнул большими глазами Тим Сулейменович. – А?
– Интересная гипотеза! – из вежливости поддакнул Ермолай. Поддакнул-то
Размягченный обедом, он откинулся на спинку стула и посмотрел на зажатый двумя холмам вход в бухту.
На одном из них куском старой музейной гравюры высилась полуразрушенная оборонительная башня средневековой генуэзской крепости. В течение нескольких веков она охраняла расположенную здесь колонию беспокойных генуэзцев, торговавших с местными народами.
– Поселение на берегах этой бухты существовало задолго до генуэзцев. – перехватив его взгляд, сказал Тир Сулейменович. – Еще в пятом веке до нашей эры здесь поселились древние греки. Но и задолго до них здесь обитали люди. Эта бухта упоминается еще в Одиссее Гомера. Возвращаясь после победы из-под Трои, царь Итаки Одиссей зашел сюда отдохнуть и чуть не погиб от рук встретивших его команду коварных листригонов. Ученые считают, что в это время здесь жили тавры. Видимо, они и описаны великим поэтом под именем листригонов.
В честь тавров Крым и стали называть Таврией или Тавридой. Об этом народе мало, что известно. Никто не знает даже на каком языке они говорили. Предполагают, что тавры занимались пиратством. Они зажигали ночами у входа в бухту костры, чтобы привлечь проплывающие мимо суда. На вошедшие в бухту суда они нападали, товары и ценности захватывали, а оставшихся в живых моряков приносили в жертву своей главной богине – Деве… Мы с вами, Ермолай Николаевич, сидим на месте, над которым витают тени многих поколений людей, живших здесь когда-то…
– Вы – не только физик, вы еще и историк! – с искреннней завистью произнес Бебут.
– Я – любознатец.
– Это что за такая профессия? – удивился Бебут.
– Это не профессия. Это – склад души. Люблю знать. Люблю знать, как все устроено. Почему так, а не иначе. Вот, что такое электричество, например? И что такое – человек? Это – закономерный результат развития Вселенной или случайный продукт планетной эволюции?
Ермолай задумался… А он-то сам кто? Любознатец? Или – нет? Какой-нибудь – ленивец? Или равнодушец? Или простотакжитец?
– А знаете, как древние греки называли эту бухту? – наклонился над столом Доктор.
– Нет. – отчего-то тоже приблизил к Тукееву свою голову Ермолай.
– Сюмболон-лимне. Что означает, бухта знаков. – шепотом произнес Доктор. – Бухта знаков . Греки никогда не давали свои названия впустую.
14. Человек с ружьем
Ермолай покинул Охотничий домик в недоумении.
Так с кем же сегодня должен был подписывать договор о продаже маслосырзавода Семен Лапкин? – спрашивал
Майор медленно ехал в зеленых ущельях Кормиловских улиц и напевал своим надтреснутым тенорком:
Ко славе страстию дыша,В стране суровой и угрюмой,На диком бреге Иртыша-а-аСидел Ермак, объятый думой…Ермолай смотрел на идущих по тротуарам немногочисленных горожан, и размышлял. Под собственный вокал ему думалось лучше всего.
Но роковой его уделУже сидел с героем рядомИ с сожалением гляделНа же-е-ертву любопытным взглядом…Последние две строчки он повторил несколько раз:
И с сожалением гляделНа жертву любопытным взглядом…«Волга» выехала на улицу, идущую над обрывом. Под ним текла великая река. А на другом ее берегу сизыми волнами уходила к Северному полюсу тайга. Открывающийся перед ним простор манил его, как магнит. Майор остановил машину, вылез из салона и подошел к дереву, растущему у самого края.
Он сложил ладони на затылке, потянулся и вдохнул острый, наполненный бальзамическими запахами, дикий воздух.
– Хорошо! – удовлетворенно сказал он и опустил взгляд ниже, на лежащую под обрывом неширокую светлую полоску песка. Там на сухой коряге сидел мужчина в камуфляжной куртке. Он низко склонился над лежащим у него на коленях продолговатым предметом. Видимо, это был рыбак. Чуть в стороне торчало укрепленное в песке длинное удилище.
Куртка, плечи, затылок показались Ермолаю знакомыми. Он пригляделся и удивился. На берегу сидел Дима Пилау, который никогда рыбной ловлей не занимался. Но еще больше он удивился, когда рассмотрел предмет, который Дима взял с колен и поставил на корягу вертикально. Это было охотничье ружье.
Бебут окинул взглядом кромку обрыва, обнаружил невдалеке сбегающую вниз тропинку и начал спускаться.
– Добрый день, Дима. – сказал он, подойдя.
Бывший научный сотрудник обернулся и, увидев, Ермолая, поднялся с коряги.
– Добрый день, Ермолай Николаевич! – поздоровался он, продолжая держать ружье в руке. Это была ижевская вертикалка с сильно потертым прикладом и потускневшим воронением стволов.
– Рыбалкой занимаетесь? – поинтересовался Бебут.
– Знаете, да. Товарищ приохотил. Собственно, это его снасть. – кивнул Дима в сторону самодельного удилища. – Увлекательная вещь. Вчера две приличных стерлядки поймал. Да, и сегодня одна уже есть. Неплохая добавка к обеденному столу! – заверил он таким тоном, будто сам обеденный стол был у него таков, что деликатесная стерлядка могла быть на нем лишь скромным дополнением.