Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика!
Шрифт:
Но не просто продолжением.
Он был в ее центре, словно паук в середине сплетенной им паутины. Он ощущал, как по его нервам-проводам с бешеной силой несутся потоки электронов, влетают в огромные тысячевитковые трансформаторные катушки. Теряют в них свою ярость и бегут дальше к трансформаторам поменьше, расположенным прямо среди городских кварталов. Там они становятся совсем смирными, и такими направляются к розеткам и лампочкам.
Своими щупальцами-проводами он входил в каждую квартиру, заводской цех и банковский офис.
Для
Он вдруг понял, что может отдавать ей приказы. Только не словами. А образами, создаваемыми в своей голове.
Он сосредоточился, напрягся, нарисовал в своем сознании ситуацию, которую хотел получить, и, задержав дыхание, послал эту мысленную картину в необходимую точку подвластной ему стальной паутины.
В ту же секунду, с верхушки высоковольтной опоры, сорвался голубоватый разряд и ударил в ближнюю березу. На высоте человеческого роста на белом стволе полыхнуло бледное пламя, береза надломилась и с хрустом рухнула в траву.
Все произошло именно так, как он хотел.
Он почувствовал, стоит ему пожелать, напрячь свой мозг и идущие по всем этим проводам потоки загадочной электрической энергии, выполнят любой мысленный приказ. Сорвутся с поверхности металлического проводника и ударят бешеным голубым разрядом в любое место. В дерево, в постройку, в автомобиль, превращая их в горящие факела.
По его воле, электромагнитные колебания могут закружиться в холодном огненном клубке, который ученые именуют шаровой молнией, и, превратить летящий пассажирский лайнер в гигантскую горящую птицу. Он был способен сжать поток бешеных электронов в огненную точку и прошить насквозь многометровый слой высококачественного бетона, защищающего атомный реактор.
Подвластная ему энергия могла и с человеком сделать все, что угодно. Отправить на несколько минут в бессознательное состояние, без особых последствий, или навсегда превратить в небольшую кучку серого пепла.
Он раскинул руки в стороны и ощутил, как они гудят под напором идущей через них энергии. Он вздохнул насыщенный озоном воздух и рассмеялся.
Так он стал Электриком .
Не тем, кто, надев резиновые перчатки, ремонтирует провода и электрощиты.
А тем, кто властвует над Электричеством.
36. Пожар
Они сидели на половине Ненарокова и пили чай.
Сам Профессор, Полина Николаевна, Женя Ожерельев и Бебут.
Темнота за окнами была еще не полной. Но лампу под зеленым абажуром с эполетовыми кистями уже пришлось включить.
Не весело было за столом.
– Эх, потеряли завод! – вздохнул Роман Григорьевич. – Хозяева!
– Да, ты что-то Полина перемудрила. – осторожно произнес Ермолай. – Чем Таймырская нефтяная компания лучше «Севернефти»? И те и другие – чужаки…
– Ну, это еще не факт, что
– Ты ж сама документы показала… За невозврат кредита завод переходит в собственность Сбербанка, а тот передает его во временное управление Таймырской нефтяной кампании… Так? – спросил Бебут.
– Так. – кивнула Полина.
– Ну, ведь ясно же, что ТНК из своих рук его уже не выпустит. Сама его и купит. Разве не так? – попытался разъяснить не совсем понятную для него ситуацию майор.
– Нет, не так. – сказала Теплинская.
– А как?
– В том экземпляре договора, который находится в Сбербанке, днем перехода завода в собственность банка в случае невозврата кредита указан не вчерашний день, а послезавтрашний… Это, Татьяна постаралась… А завтра кредит банку будет возвращен. Деньги уже накоплены на одном из счетов. Так что, у банка никаких претензий к «Тепонику» по поводу невозврата кредита не будет. Завод, как принадлежал мне, так и будет принадлежать…
– А как же договор с ТНК? – поинтересовался удивленный Бебут.
– Это составленный Татьяной проект договора. ТНК он не подписывался.
– То есть это фикция? Подделка? – уточнил Ермолай.
– Да. – подтвердила Теплинская.
– Полина, ты в своем уме? – майор поднялся со стула и подошел к окну. – Твоя афера выяснится очень скоро… И тогда Крышковец с Дроздецким снова возьмутся за тебя… Без всякой жалости! И тогда уж тебе не вывернуться!
– Это еще неизвестно… – невнятно проговорил, жуя сыр, главный механик.
– Чего ж неизвестно? Когда Крышковец с Дроздецким узнают, что их просто обманули, как детей, думаешь, они вас в покое оставят? Смешно на это надеяться! – дернул свою бороду Ермолай.
– По-разному может получиться… На каждую мышку есть своя кошка. – заметил Женя, встал и направился из комнаты. – Пойду еще сыра принесу…
Бибам – бра-а-амс! Бибам – бра-а-амс! – мягко пропели из сумрачного угла напольные часы.
Под зеленым абажуром с эполетной бахромой повисло невеселое молчание.
Наконец, Роман Григорьевич произнес, обращаясь ко всем сразу:
– Неужели ничего нельзя сделать?
Бебут пожал плечами.
– Всегда что-нибудь можно сделать… – негромко заметил, возвращаясь из кухни Ожерельев.
И в это время они услышали, как кто-то идет по коридору. Шаги были тяжелые и спешные.
Находящиеся в комнате обернулись к дверному проему. В его белой раме стоял Семен Сергеевич Лапкин. Он тяжело дышал.
– Пожар! – с трудом переводя дыхание, сказал он. – Охотничий домик горит…
Все поднялись со своих мест.
Охотничий домик, действительно, горел.
Стекла второго этажа, где помещались жилые комнаты были разбиты и из них поднимался к вечернему небу угольно-черный дым. В угловом окне пытался выбраться наружу бордовый язык пламени, но его загоняли обратно напряженные струи, бьющие из пожарных брандсбойдов..