Контрразведка. Охота за кротами
Шрифт:
Да, именно прогнившая советская партноменклатура вкупе с перекрасившимися новыми руководителями завела страну в тупик, порушив главное в любом цивилизованном государстве – спокойствие и труд. Именно в это время Запад хвалил Ельцина за «реформы, двигающиеся в правильном направлении».
Говорят, «демократы» развалили экономику, науку, культуру, армию и органы госбезопасности. Это все страшно и больно для многих, но главное – они уничтожили идею национального единения. Вот что опасно было для народов России. Они поссорили народы Советского Союза, украли результаты мартовского референдума 1991 года и развернули
«Пуля-дура меня обходит, – писал сын отцу. – Может, мать с того света меня ограждает? Один раз пулька по касательной обожгла правое надбровье. Я ощутил ее горячее дыхание. Значит, батя, не судьба была мне тогда превращаться в «груз-200». А вообще, как мне кажется, мы завязли тут надолго. Не за горами партизанская война. Абреки к ней готовятся… Видел жуткую картину: отрезанной головой российского солдата местные пацаны играли в футбол. Этого даже немцы не позволяли.»
Стороженко дочитал письмо сына и был, с одной стороны, подавлен, а с другой – приятно удивлен его политическим чутьем и четким прогнозом. Он и сам понимал, что никакими «точечными» ударами мобильные отряды «российских моджахедов» не изведешь. Мирные переговоры начинаются там и тогда, где и когда стороны обоюдно желают окончания войны. В чеченском шабаше и та и другая стороны реализуют диаметрально противоположные намерения: ичкерцы – завоевать независимость, федералы – сохранить целостность страны.
Николай читал много специальной литературы, разрабатывая тему чеченского вопроса. Он перелопатил книгу Берже «Чечня и чеченцы», изданную в Тифлисе в 1859 году. Нашел интересные материалы в статье на эту тему в «Большой энциклопедии» 1903 года под редакцией С.Н. Южакова, где давался глубокий анализ борьбы русского самодержавия против горцев.
Он видел в ельцинской авантюре на Кавказе вторую Прибалтику, которая предстала отваливающимся карнизом после горбачевско-яковлевского вмешательства. Это они заколотили окно в Европу, открытое Петром Великим. То же делает Ельцин с Кавказом. Властям надо сделать в стране так, чтобы законы исполнялись независимо от национальности. В противном случае русским не будет места не только в Чечне, но и на всем Кавказе. А мы все заигрываем с лидерами не нации, а более – воинственных тейпов, пробравшимися к властному корыту, и не только награждаем их высокими наградами, но и субсидируем, в отличие от российской захудалой глубинки.
Надо прекратить порочную практику – платить позорную дань Кавказу, иначе российский трехцветный флаг будет очень скоро похож на флаг капитуляции.
«Нет, не собиратели они Отечества, а разрушители», – часто в сердцах сокрушался Николай.
Бойня в Чечне не консолидирует общество, а разъедает его – недовольны остаются чеченцы и казаки, бандиты не в счет, они не имеют национальности. Но беда в том, что в бандиты власти пытаются записать весь народ. Ради справедливости надо признать, что начало национальным распрям положили некоторые вожди Страны Советов, искусственно нарезав
Однако после открытия «зеленого света» «стрелочником-строителем» Ельциным поезд под названием «Россия» покатился неуправляемым в сторону дурацкой суверенизации. Это не ошибка политика, не заигрывание с местными элитами, а его преступление. Последствия – огромные расходы бюджета и невинная кровь сограждан. Уже сейчас появляются признаки маленьких госграниц между краями, областями и районами, не говоря уже об автономных республиках, объявивших суверенитет. Регионы уходят от налогов. Легче стало воровать местечковым князькам.
Понятие «россиянин» в царское время и при существовании СССР имело право на жизнь, потому что оно цементировало общество великих держав – Российской империи и Советского Союза. Сегодняшняя Россия, как и другие государства СНГ, – это выломанные с остатком прилипшей штукатурки кирпичи из стены Большой державы. Нынешние же политики и военные, наверное, никогда не читали гоголевскую «Духовную прозу». Если бы ознакомились с этим шедевром, то позора чеченского никогда бы не обрели. В главе под названием «Занимающему важное место» Николай Васильевич писал:
«Поедете вы на Кавказ – вы, прежде всего, пристально осмотритесь… Вы, как ученик, сначала будете узнавать. Вы не пропустите ни одного старого офицера, не расспросив о его собственноличных схватках с неприятелем, зная, зная, что только из знанья подробностей выводится знанье целого. Вы заставите всех рассказывать себе порознь все подвиги бранной и бивачной жизни; расспросите и цициановцев, и ермоловцев, и офицеров нынешней эпохи и, когда заберете все, что нужно, обнимете все частности, соедините все отдельные цифры и подведете им итог – выйдет в итоге сам собою план полководцу: не нужно будет и головы ломать, ясно будет как день все, что вам нужно делать. И когда весь план уже будет в голове вашей, вы и тогда не будете торопиться; христианское смирение вас к тому не допустит.
Не объявляя его никому, вы расспросите всякого замечательного офицера, как бы он поступил на вашем месте; вы не оставите неуслышанным ни одного мнения, ни даже совета от кого бы то ни было, хотя бы от стоящего на низком месте, зная, что иногда Бог может внушить и простому человеку умное мнение.
Для этого вы не станете собирать военных советов. Зная. Что не в преньях и спорах дело, но поодиночке выслушаете каждого, кто бы ни захотел с вами поговорить. Словом, вы всех выслушаете, но сделаете так, как повелит вам ваша собственная голова; а ваша собственная голова повелит вам разумно, потому что всех выслушает.»
Не хочет нынешняя власть прислушаться к разуму и правде простых людей, в друзья и поводыри она взяла глупость и ложь шептунов-царедворцев, держащихся крепко за корыто.
Как-то к Стороженко зашел друг по службе, ставший генералом, часто вылетавший в Чечню в служебные командировки.
– Знаешь, Николай, – заметил он, – я понял одно в этой авантюре: некоторое крупное чиновничество в Москве кровно заинтересовано поддерживать войну, потому что оно делит навар с нефтяными королями. Заметь, бомбили практически всю республику, а завод по переработке тюменской нефти и другие промыслы ни федералы, ни абреки не тронули.