Контрреволюционный заговор Имре Надя и его сообщников
Шрифт:
Студенческий комитет далее, требует, чтобы из радиокомитета были уволены те, кто в первые дни оклеветал «славную освободительную борьбу», и чтобы к осуществлению увольнений «революционным советом радиокомитета» были привлечены организация молодежи, начавшей «освободительную борьбу», «революционный комитет студентов университета» и т. д.
Радиостанция прокомментировала обращение «революционного комитета студентов университета».
«Мы согласны с тем, что надо вести борьбу против всех сил и влияний, тянущих назад и ныне еще, несомненно, имеющих место в правительстве. Из этого надо сделать выводы в отношении соответствующих лиц. Красноречивым примером этому служит назначение командира борцов за свободу, столь героически защищавших казарму «Килиан», полковника Малетера первым заместителем министра обороны и снятие с
Даже пресловутый Специальный комитет ООН по вопросу Венгрии вынужден был констатировать, что лозунги и требования контрреволюции возникли не в массах, а исходили от Имре Надя и его группы, распространялись ими, чтобы затем они могли ссылаться на «волю народа». В пункте 339 доклада Комитета об этом говорится следующее:
«Кажется, декларация о нейтралитете не явилась полной неожиданностью для тех венгров, которые перед октябрьскими событиями поддерживали связь с Имре Надем. Как стало известно комитету, в 1955 году Имре Надь, после того как отошел от активной политической жизни, в своих работах затрагивал возможность того, чтобы Венгрия получила нейтральный статус по австрийскому образцу, и об этих своих взглядах известил Венгерскую партию трудящихся и советских руководителей. (Как известно, это последнее утверждение не соответствует действительности, Имре Надь скрыл свои планы от венгерского правительства, от Венгерской партии трудящихся и, естественно, от советских руководителей. – Ред.) Начиная с 27 октября, Имре Надь, как видно, обсуждал эту проблему со своими сотрудниками и некоторыми посетителями. Как только в Будапеште и в провинции распространилась весть об этой идее, 29, 30 и 31 октября различные «рабочие советы» и другие «революционные» органы, а также политические, военные и церковные руководители оказали ей весьма энергичную поддержку».
Вот как аттестовали даже главные сторонники Имре Надя его лицемерие, бесчестие, тактику обмана народа!…
Миклош Гимеш, Пал Лечеи, Тамаш Ацел – в роли рабочих Андьялфельда
27 октября 1956 года Имре Надь принял делегацию «рабочих Андьялфельда». Это была необычная делегация, и премьер-министр страны совещался с ней в течение трех часов. Большую часть членов делегации составляли известные члены контрреволюционной группы Имре Надя, типичные мелкобуржуазные, буржуазные элементы – Тамаш Ацел, Миклош Гимеш, Пал Лечеи, а также Йожеф Силадьи и ряд их сообщников. В делегации, состоявшей из 9-10 человек, были и представители Андьялфельда – два рабочих парня. По своему составу и роли эта «делегация рабочих Андьялфельда» чрезвычайно походила на различные «революционные комитеты» и «рабочие советы».
Двое вышеупомянутых молодых людей случайно были в городе, они не являлись ничьими делегатами и не имели намерения идти куда-то представлять рабочих. Один из молодых людей нес продовольствие своей сестре, живущей в VI районе, второй сопровождал его. В этом же доме жил Петер Йожа. Когда они встретились, он сразу же позвонил Шандору Копачи в Будапештское управление полиции, тот прислал за ними машину, и так молодые люди попали к Имре Надю.
Премьер-министр Имре Надь смог уделить 3 часа переговорам с молодыми людьми, явившимися к нему в сопровождении членов его группы. Эту встречу они считали необходимой для того, чтобы Имре Надь смог перед «рабочей» делегацией разыграть одну из своих самых темных провокаций.
Что же произошло на этой встрече?
Выдержки из показаний Йожефа Силадьи:
«…Имре Надь принял нас. Помимо меня присутствовали еще члены делегации, имен которых я не помню, далее, Тамаш Ацел, Миклош Гимеш, Пал Лечеи, всего человек десять. Я спросил у Имре Надя, знает ли он вообще, что творится в городе, знает ли он, что от его имени объявлено чрезвычайное положение, знает ли он, что от его имени были призваны русские. Я сообщил ему, что не о такой политике мы договаривались в свое время. В своем ответе Имре Надь рассказал, что прихода русских просил не он, а лишь позже его хотели заставить подписать этот документ. Постановление о чрезвычайном положении он не подписывал, его имя подписали без его ведома. Мы сообщили ему, что привели сюда делегацию, чтобы члены ее рассказали, что творится в городе.
В период между 23 октября и 4 ноября Имре Надь совершил целый ряд обманов, подлогов, фальсификаций, но следующий его маневр превосходит все: вслед за делегацией «рабочих» он пытался убедить и общественность страны в том, что не знал о постановлении Совета Министров относительно вызова на помощь советских войск и о введении чрезвычайного положения. 30 октября 1956 года в 18 ч. 30 м. радио передало следующее:
«Сейчас мы передадим важное коммюнике: Венгры! Позором для всех нас, причиною того, что разгорелись страсти, было два постановления, из-за которых была пролита кровь сотен людей. Одним из них было приглашение советских войск в Будапешт, другим же было позорное постановление о введении военно-полевого суда над борцами за свободу. Перед лицом истории мы в полном сознании своей ответственности заявляем, что председатель Совета Министров Имре Надь не знал об этих двух решениях! На постановлении Совета Министров просить советской военной помощи и на постановлении о чрезвычайном положении нет подписи Имре Надя. Эти два постановления исходят от Андраша Хегедюша и Эрне Герэ! Они несут за них ответственность перед историей и перед нацией».
Имре Надь не знал о введении чрезвычайного положения? Цитируем выступление Имре Надя по радио 24 октября в 12 часов 10 минут.
«Говорит Имре Надь, председатель Совета Министров Венгерской Народной Республики. Жители Будапешта, сообщаю, что все те, кто в интересах прекращения дальнейших кровопролитий сегодня до 14 часов прекратит борьбу и сложит оружие, не будет предан военно-полевому суду… Мы хотим проводить политику не мести, а примирения! Поэтому правительство решило не предавать военно-полевому суду всех тех, кто добровольно и незамедлительно сложит оружие, прекратит борьбу»…
В этот же день в 12 часов 19 минут по радио были переданы сообщения. Вот одно из них:
«По поручению вооруженных повстанцев района площади Барошш делегация парламентеров в составе пяти человек посетила товарища Имре Надя и информировала его о том, что в случае полной амнистии они готовы сложить оружие. Предложение их было принято!» (Упомянутая брошюра о радиопередачах, стр. 22).
25 октября 1956 года в передаче, начавшейся в 15 часов 18 минут, радио транслировало следующее выступление Имре Надя:
«…Советские войска, вмешательства которых в бои потребовали жизненные интересы нашего социалистического строя, будут незамедлительно отозваны, как только будет восстановлен мир и порядок.
По отношению к тем, кто взялся за оружие не с намерением свергнуть наш народно-демократический строй и незамедлительно прекратит борьбу, сдаст оружие, правительство в духе прощения и примирения проявит максимальное великодушие, на них не распространится постановление о чрезвычайном положении. В то же время в интересах трудового народа, желающего мира и порядка, в защиту нашего мирного, демократического государственного строя мы по всей строгости закона привлечем к ответственности тех, кто будет продолжать вести борьбу с оружием в руках, подстрекать и мародерствовать».
Если мы сравним это заявление с коммюнике, переданным по радио 30 октября, то ясно увидим двуликое поведение Имре Надя. 25-го он говорил еще о «социализме», «народно-демократическом строе» и о том, что вмешательство советских войск в бои считает жизненно необходимым. Сделал он это для того, чтобы ввести в заблуждение силы, преданные народной демократии, делу социализма, задержать их выступление. Когда же он решил, что пришло время выступить открыто, он прибегнул ко лжи для осуществления своих дальнейших планов.