Контрснайпер

Кивинов Андрей Владимирович

Иван Николаевич слушал Репина, не перебивая, отрешенно глядя на мужика с табличкой.

— Всё?

— Да вроде…

— Тя-я-я!!!

Лопатка молнией сверкнула в воздухе, рассекла воздух и врезалась в гениталии мишени. Правда, черенком. Но и этого хватило, чтобы улыбка сошла на лице последней на нет.

— Успокоишь тут с вами нервы… Где Бухаров?

— У себя должен быть…

Тюремщик Веселов, гремя тяжелыми ключами, отпер восьмую камеру и, не заходя внутрь, громко приказал:

— Наумова, на выход!

К следователю.

Марина стряхнула с себя мучительное забытье, торопливо выскользнула из-под одеяла и вышла в коридор.

— Не кисни, — прошептал дежурный и, повернувшись в сторону соседней камеры, громко добавил: — Тебя вроде под подписку выпускают…

* * *

Перед входом в следственный отдел следственного комитета при прокуратуре города Юрьевска молодая цыганка гадала по руке на судьбу. Постовой прогонял ее, но цыганка возвращалась — место было золотым. В конце концов, она заплатила постовому, и тот перестал обращать на нее внимание.

Светлана Петровна Воронова вышла из здания, остановилась рядом с цыганкой и с тревогой посмотрела на тяжелое, затянутое серыми тучами небо. Дождь был бы очень некстати из-за двух причин: сделанной только вчера укладки и забытого дома зонтика. Можно было бы попросить дежурного, чтобы дал машину, но с полчаса назад водитель куда-то умотал, и неизвестно было, когда вернется.

Отказавшись от предложения узнать судьбу, следователь направилась в сторону перекрестка, надеясь поймать маршрутку, но тут ее окликнули:

— Светлана Петровна!..

Повернувшись, она увидела командира СОБРа Кленова — импозантный мужчина, настоящий мачо российского масштаба, призывно махал ей из окна легковушки, тормознувшей на противоположной стороне улицы. Вот и не верь после этого в существование ангела-телохранителя…

Кивнув в ответ, Воронова переждала поток транспорта и перебежала дорогу.

Иван Николаевич вышел навстречу и галантно распахнул перед дамой переднюю пассажирскую дверцу.

— Хорошо, что перехватить вас успел, — сказал он, усаживаясь рядом на место водителя. — Разговор у меня. Серьезный. По поводу Елагина.

— Дело уже не у меня.

— Знаю. Но больше ни к кому с этим обратиться не могу. К Краснову идти бесполезно. Против него лично ничего не имею, но… Не хочу. — Он чуть помолчал. — В общем… не так все тогда было. Надо было сразу правду рассказать. Короче, это я заставил Серегу соврать. Помочь хотел, а обернулось совсем по-другому.

— Интересно.

— Давайте для начала немного покатаемся. Я вам все объясню, а после и подумаем, что делать…

Примерно через пару часов та же легковушка, тяжело переваливаясь через ухабы разбитой дороги, остановилась возле паровозного кладбища — на той самой площадке, где несколько дней назад были задержаны Седой с Джамалом.

— Вот здесь они и стояли, — Кленов вышел из машины, галантно подав руку Вороновой, и показал на еще сохранившиеся следы протекторов. — Тут — «семерка», на которой ингуши приехали, тут — «мазда» Седого. Паленов пошел

туда, в сторону сортировки. Докуда он дошел — не знаю, и почему кричать начал — тоже не знаю. Когда эти врассыпную кинулись, пришлось дать команду на задержание. А труп Паленова нашли во-о-он там, аж около забора.

— Я помню, Иван Николаевич, — кивнула Воронова, выбираясь из салона. — Откуда на самом деле стрелял Елагин? Вы помните место?

— Нет, я же в тот момент еще здесь был. Но Сергей сказал, что находился между путями, возле старого вагона. И электричка шла…

— Значит, будем искать там… Пойдемте!

Последнее слово было адресовано сидевшим на заднем сиденье эксперту Потехину и двум молодым людям, прихваченным в качестве понятых. Все трое нехотя выбрались из теплого салона на улицу, где уже начинал накрапывать дождь, и двинулись следом за Кленовым и Вороновой.

— Я ведь ему постоянно говорил: гни свою линию, — вполголоса продолжал Кленов. — Дескать, задерживаемый не подчинился приказу, попытался оказать активное сопротивление, и вас двое было, никто ничего не докажет! А Сергей, видишь, как повернул… Какого дьявола, спрашивается? Нет, я все понимаю: чувства там, и так далее. Но разум-то где?

— Здесь, Иван Николаевич, дело не только в Марине.

— А в чем еще? — Кленов посмотрел на следователя удивленно.

— Старая история. Сереже тогда только четырнадцать было. Влюбился в одну девочку, в летнем лагере. Первая любовь… Сами знаете, наверное, как это бывает.

— А кто ж не знает? Правда, у меня это чуть раньше случилось, в четвертом классе. Мне тогда за нее во дворе так нос расквасили, что кровь только в больнице смогли остановить. Через это и в секцию самбо пришел, а потом уже и в профессию… — Кленов подал Светлане руку, помогая перешагнуть через рельсы. — Так что та любовь мне, можно сказать, жизненный путь определила.

— Нет, Сережу не били. Там другое. Избили младшего брата той девочки, у него на глазах. Старшие парни. Избили капитально — так, что мальчишка память потерял. А Сергею пригрозили: если пикнешь кому, тебе еще хуже будет. И он в милиции сказал, что ничего не видел… — Воронова остановилась и огляделась. — Здесь, у этого семафора?

— Скорее всего, — кивнул Иван Николаевич. — Тут другого нет.

— Тогда давайте искать… Вы пока спрячьтесь куда-нибудь, — обернулась Светлана понятым. — Вон, в вагон залезайте хотя бы. Только, пожалуйста, наблюдайте за нашими действиями. Если что обнаружим — позовем.

Они с Кленовым медленно двинулись параллельным курсом, держась по разные стороны пути и внимательно глядя под ноги. Правда, Иван Николаевич периодически отвлекался на стройную фигурку следачки. Красавица и умница, думал он, почти патология в наше время.

— А что дальше-то было, Светлана Петровна?

— Дальше?.. А-а-а… Дальше ничего не было. Девочка после этой истории с ним разговаривать перестала. Как отрезала. Вот Сергей с тех пор и простить себе не мог, что струсил тогда. Предателем себя чувствовал. И вот теперь — эта Марина…