Контртеррор
Шрифт:
– Кстати, не вспомните, а какой пост занимал господин Зволянский в девяносто третьем году? – спросил я генерала.
– Исполнял дела вице-директора Департамента полиции, – всё также убитым голосом ответил Ширинкин.
– И курировал особый отдел, то есть дела с агентурой? – уточнил я.
– Да, – Евгений Никифорович как-то странно посмотрел на меня. – И что будем делать?! Насколько я знаю, Сергей Эрастович частый гость у Великого князя Владимира Александровича.
«И в девяносто третьем году дружки и подруга „товарища Степана“ дважды очень хотели убить цесаревича Николая. Интересная цепочка выстраивается», – пронеслось в моей голове, но озвучил другое:
– Для начала я хочу
– Так Вы, Тимофей Васильевич, не врали Его императорскому величеству, когда говорили про второй заряд? – удивлённо спросил генерал, а потом как-то опасливо посмотрел себе под ноги.
– Про то, что такая угроза есть – нет, не врал. Действительно, надо проверить. А вы пока решите с Его императорским величеством, что делать будем. Мост за день, да и за два не восстановить. Предлагаю, как только из погони вернётся хорунжий Селевёрстов, отправить его в Клин к генералу Мейендорфу. Пускай Александр Егорович прибудет сюда с полусотней конвойцев и тремя каретами. Доставим императора с членами семьи в Клин, а из Москвы запросим поезд генерал-губернатора.
Ширинкин задумался, а потом вынес свой вердикт:
– Так и поступим. А на чём хорунжий доберётся до города?
– Евгений Никифорович, здесь до вокзала семь вёрст. Для Романа Петровича и инструкторов – это меньше часа бега. Одного-то я его не отправлю. Тем более, Александр Егорович хорунжего и братов прекрасно знает.
– Это точно. Их казаки-кубанцы, да и терцы после совместных тренировок – чёрной смертью прозвали. И сильно зауважали. Жалко в своё время Головачёв и Сердюк, вернувшись с Дальнего Востока, не смогли организовать такие тренировки. В общем, действуйте, а я пошёл с Его императорским величеством вопрос о дальнейшем движении в Москву согласовывать. Селевёрстова перед тем, как в Клин отправить, мне на инструктаж представьте.
– Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Про чёрную смерть и чёрную форму. Когда встал вопрос о том, что будут носить военнослужащие и гражданские чины Аналитического центра, немного решил похулиганить. С учётом того, что столичная полиция носила форму чёрного цвета, решил остановиться на таком же, но вот фасон несколько изменить. Модернизировать, так сказать.
И теперь мои головорезы-курсанты, браты-инструкторы, офицеры, как и я, щеголяли в форме корниловского ударного полка из будущего моего мира, только у офицеров погоны были серебристого цвета с белыми просветами, у рядового и унтер-уряднического состава черного с серебристым кантом и лычками. На погонах наложенные друг на друга буквы «А» и «Ц». Фуражки полностью черного цвета с белым кантом, с установленными кокардами на околыше и серебристой Адамовой головой на высокой тулье и на эмблеме Аналитического центра на левом рукаве мундира.
Эмблему и Адамову голову, да и всю форму нарисовал по моему заказу наш художник-криминалист Куликов Иван Семёнович. Очень стильно получилось. Ко всему этому великолепию черные брюки, хромовые сапоги, кожаная портупея с двумя галунными плечевыми ремнями из темной кожи и серебристой пряжкой.
Форма для гражданских лиц пока разрабатывалась, но я прикидывал что-то типа черного мундира с белой рубашкой и галстуком. Да и парадную форму для офицеров как-то также представлял. Но это было не к спеху. Других забот было полный рот.
Где-то через час, когда Лис после инструктажа у императора и Ширинкина убыл с верительными письмами-приказами к Мейендорфу, докладывал Николаю первичные результаты расследования. Кроме императора в купе присутствовали генерал Ширинкин
Как я и предположил после рассказа Лешего, второй заряд-фугас наличествовал, и располагался он метрах в пятидесяти от моста. Если бы царский поезд на полном ходу влетел в разрушенный мост, то второй заряд окончательно добил бы всех оставшихся в живых. Мало того, фугас в виде металлического ящика размером метр на полметра и неизвестно какой глубины или высоты, был заложен и забутован профессионально, и как мне показалось с хитростью на неизвлекаемость. Поэтому я только обрезал сапёрный электропровод, ведущий от подрывной машинки террористов к этому заряду.
Услышав, что двух зарядов гарантированно хватило бы на то, чтобы уничтожить тех, кто ехал в царском вагоне и рядом с ним, великий князь воскликнул:
– Что я тебе говорил Ники?! А ты не хотел мне верить, а если бы не успели?! Сейчас бы трупами были! Все!
Я и Ширинкин ошарашено уставились на зятя и друга императора.
– Господа, – император по очереди посмотрел на генерала и меня, – всё, что вы сейчас услышите, не должно уйти дальше этого купе.
Из дальнейшего рассказа императора выяснилось, что тот пришёл ко мне в купе в маятном состоянии после того, как Сандро в очередной раз поведал ему о том, что Великий князь Кирилл Владимирович перед отъездом на коронацию в Москву, перебрав адмиральского чая, ляпнул в кают-компании черноморского эскадренного броненосца «Ростислав», где служил вахтенным начальником, что ещё не известно кого короновать будут.
А Великий князь Александр Михайлович был командиром этого броненосца, и эти слова до него довели. Сандро же об этом рассказал Николаю ещё перед отъездом из столицы. Перед Тверью об этом поговорили ещё раз, и только после этого император дошёл до меня. Вот такое «предвидение беды», мать его.
– Евгений Никифорович, Вы об Азефе докладывали? – спросил я Ширинкина.
– Что за Азеф? – поинтересовался император.
– Человек, который пытался осуществить подрыв второго заряда и отстреливался из маузера, опознан коллежским асессором Кораблёвым, как Азеф Евгений Филиппович. В архиве Дворцовой полиции он проходит под псевдонимом «Толстый». Первый раз был замечен в связях с революционерами в Германии в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году. В Швейцарии встречался с «товарищем Степаном», который в том же году организовал на Вас два покушения, Ваше императорское величество.
– Да… Серьёзный товарищ, – с нервной усмешкой произнёс Николай.
– Это ещё не всё, Ваше императорское величество. С того же девяносто третьего года товарищ Азеф в Департаменте полиции числится, как их секретный сотрудник под псевдонимом «Раскин».
Я сделал паузу, которой немедленно воспользовался Сандро.
– Ну это… Это…, - великий князь не выдержал и отпустил хороший морской загиб про морского ежа, у которого в одном месте торчит якорь, дальнейших морских терминов я не понял. Когда Александр Михайлович закончил выражать своё мнение, я продолжил.
– Кроме того, ответственно заявляю, что заряд, которым был взорван мост и второй обнаруженный фугас, изготовлен и заложен минимум выпускником Николаевского инженерного училища, а то и Николаевской академии. Я не решился обнаруженный фугас до конца разминировать, пускай специалисты разбираются. Боюсь, он с сюрпризами, – я посмотрел на императора и великого князя. – Так же урядник Лесков отметил, что на его выстрелы двое сбежавших террористов отреагировали, как военные, бывавшие под обстрелом, а хорунжий Селевёрстов отметил их хорошую физическую форму. При преследовании догнать их не смогли. Увидели только две пролетки, которые лошади галопом увозили по дороге в Клин.