Контуберналис Юлия Цезаря
Шрифт:
ГЛАВА 3.
НЕОФИТ ИВАН РОДИН
Иван сидел в беседке окутанной виноградом и пытался переводить эпохальное произведение Гомера "Илиада". Греческий язык давался Родину с трудом. Но не знать в то время греческий - значит быть необразованным римлянином. А Иван стремился соответствовать образу настоящего римлянина. Тем более он контуберналис самого Юлия Цезаря! Поэтому в дальнейших планах Родина было изучение персидского, галльского и фракийского языков.
От важного дела Ивана отвлек Ахиллес.
–
– Престиж?
– Я не знаю что это за слово, мой господин. Но скажу так. Если знатный римлянин имеет много рабов, то это говорят о его высоком положении хозяина в обществе и за это его уважают другие достойные и знатные граждане Рима.
– И что мне делать, Ахилл, любимец богов?
– Нет ничего проще. Вы, славный господин - состоятельный патриций, и значит у вас много денег. Не так ли? Надо просто пойти на рынок и купить нужных рабов
– Рынок? Я всегда думал, что на рынках продают лишь продукты и вещи. Может, Ахилл, ты сам выберешь слуг? А я тебе дам денег и в придачу Фабия. Вот вы и выберите работников для хозяйства.
– Нет, лучше бы тебе пойти с нами, мой господин Иван Сальватор. Весьма важно твое согласие: ибо вдруг кто-то из купленных рабов тебе не понравиться, а монеты-то будут уже уплачены. А эти мошенники торговцы так и норовят подсунуть испорченный товар. То продадут глухого, но немого, то косого, то хромого! А то и карлика выдадут за мальчика, а лилипутку за девочку. До чего бессовестны и наглы эти мангоны! Жуть!
– Хорошо, Ахилл, я уже собираюсь. И позови ко мне и Фабия.
– Слушаюсь, мой славный Сальватор...
Пришел Фабий бодрый и подтянутый: он занимался с солдатами охраны дома тренировочными боями на мечах.
– Ахилл, сказал мне, что мы отправимся на невольничий рынок? Так ли это, Иван Сальватор?
– Он передал тебе все правильно. Старик говорит, что нужны рабы. И много рабов для хозяйства.
– Он верно говорит. Куда без рабов римлянину. Кто-то же должен ухаживать за цветами и деревьями в саду, кто-то готовить пищу, кто-то стирать, убирать, носить носилки. Ты - знатный патриций и у тебя должно быть куча рабов. Тогда на тебя с уважением будут смотреть и другие влиятельные и состоятельные мужи Рима.
– Хорошо, уговорили. Рабы так рабы. Только я против рабства и не буду бить их, и истязать как некоторые. Мы, вообще, славяне без рабов живем и ничего как-то выживаем
– Если нерадивого раба не наказывать, Иван, то он не будет бояться тебя, обленится и будет плохо работать. Наказывать невольников для острастки не повредит любому радетельному и справедливому хозяину. Уважать тебя будут больше. Я когда покину армию, то куплю себе несколько рабов - пусть потрудятся для меня. Будут плохо работать - изведают моего крепкого кулака. Со мной не забалуешь, вмиг их научу уму-разуму.
– Мне эту вашу римско-рабскую философию не понять, но раз здесь принято иметь слуг для различных нужд, то я буду соответствовать образу богатого и знатного римлянина. Итак, берем деньги и идем на рынок.
– Идем...
– охотно отозвался центурион.
–
– Эх, Фабий, Фабий, - укоризненно покачал головой Иван.
– До чего ты развращен, все о женщинах думаешь. Тебя могила только исправит.
Центурион улыбнулся.
– Славный Иван Сальватор, если мужчина не грезит о женщине, то он уже не мужчина. Мы, наши мужские силы черпаем от женщин и только от них. Развиваем тело, выносливость. От любви к женщинам мы становимся доблестными героями и славными поэтами. Все, все для них, белокурых и чернокудрых нимф и нереид! Если не будет на свете женщин мы, мужи, все от скуки умрем. Да пусть поразит меня молнии Юпитера, если я не прав!
– Ладно, мой бесценный друг, - примирительно сказал Родин.
– Будет тебе сегодня златокудрая и молодая рабыня, красивая как Афродита и стройная как Венера.
– Ловлю тебя на слове, мой славный Иван Сальватор!
– обрадовался центурион и продолжил.
– Так что же мы медлим, хозяин? Вперед, веди нас со славным Ахиллесом на рынок, за знойной нимфой из Африки или Греции! И аве, Цезарь!
– Аве, император!..
***
Ахиллес, Фабий и Иван увидели в конце улицы большую площадь и большое людское столпотворение. Это был невольничий рынок. Кругом стоял шум, гам, ор, крики...
Иван увидел широченный и длинный в несколько рядов деревянный помост. На нем теснились сотни невольников для продажи. Мужчины, женщины, дети. Возле рабов их хозяева - мангоны.
Ноги рабов были покрыты белым мелом или краской. Выставленные на рынке рабы имели разные знаки. Белая краска означает невольничество, простой венок на голове -- военнопленного, колпак на голове - знак того, что за этого раба не ручаются. На шеях бедолаг висели дощечки, где о них была написана краткая информация. Качество живого товара, с какой страны он прибыл, его достоинства и недостатки - этакое древнеримское резюме.
Продавцы были обязаны ставить в известность покупателей о недостатках и изъянах раба: не был ли он гладиатором в Цирке, не убегал ли продаваемый раб от своего патрона, не нападал на торговые суда будучи пиратом, не был ли он бутовщиком, разбойником, вором, не способен ли он на какие-либо крайние и агрессивные поступки. И вообще, он в своем уме или умалишенный. Если продавец заранее не поставил покупателя в известность об этих недостатках рабов, то купля-продажа объявлялась недействительной, деньги возвращались покупателю, а "дефектный" раб - мангону.
Впрочем, многим патрициям, тем, кто часто покупал рабов, были известны некоторые достоинства или недостатки тех или иных рабов по их происхождению. Так, например, римляне считали рабов из Крита лгунами, из Мавритании - суетными, из Далмации - свирепыми, из Дакии - непокорными, из Греции - красивыми и образованными, а из Сирии - сильными и выносливыми.
Обходя помосты, Иван дивился: сколько тут несчастных людей. До того как попасть в плен они же кем-то были. Кто воином, кто гончаром, кто кузнецом, а кто и учителем. Теперь они все равны. Они - рабы. Порой без имени и национальности. И ими торгуют как скотом. Правила всем понятны: "живой товар" разглядывают, оценивают качество, спорят о цене, как на любом рынке.