Конвеер
Шрифт:
На этой жизнеутверждающей ноте совещание было закончено. Командиры подали сигнал к выдвижению. Разбившись небольшими группами, чтобы не привлекать внимание, армия выдвинулась в сторону общественного транспорта. От Ледового Дворца отъехало несколько машин с багажниками, набитыми аргументами (биты, заточки, арматуры).
Последние инструкции Штрум дал насчет транспорта, зная по опыту, что вход моба в метро – всегда отдельная песня; непременно при этом кто-то отстаёт, теряется, а у 30 % не оказывается при себе жетона или проездного, что съедает кучу нервов организаторов. Наверняка не обойдется без тупняка и на этот раз. Взяв телефон у одного
Итак, вершочки с вершочками свивалися, потоки с потоками срасталися – сейчас на Исаакиевской площади в едином порыве сойдутся организованные командиром Фольксштурма прогрессивно мыслящие неравнодушные люди всего города.
Глава 75
Змей вышел из такси, чтобы поприветствовать своих друзей, Паука и Лимона, покидавших здание Управления «Э». Если Лимон бодро выкатился в обычном шарообразном состоянии, то исхудавший измождённый Паук, казалось, спал на ходу и не мог передвигаться без посторонней помощи.
– Грёбаный клоповник! – сплюнул Лимон.
– А где лимузин?! – устало улыбнулся Паук, с лица которого еще не сошли синяки. – Ты разве не в курсе, змей подколодный, как встречают откинувшихся пацанов, фильмов не видел?
Друзья обнялись. Паук с Лимоном поделились новостями: в СИЗО, откуда их утром доставили сюда, на Рузовскую улицу для беседы с майором Пышным, позавчера отравился Шакал. На следующий день его должны были перевести в общую камеру, где ему точно несдобровать, и он воспользовался ампулой с ядом, которую ему кто-то услужливо передал.
– Знаю, – отрезал Змей. – А что за Пышный?
– Поехали отсюда! – Лимон потянул Змея к машине, но тот, не двигаясь, переспросил:
– Что с Пышным?
– Ай… – отмахнулся Лимон. – Читал нотацию, учил нас жить.
– Вас специально доставили сюда из СИЗО, чтобы прочитать нотацию?
– Ну блин, предупредил, что сегодня футбольные беспорядки, чтоб мы не встряли, а то схлопочем нехуёвый срок, всё такое. Чо встал, попиздили, пока нас не отпиздили!
– Хуесосил нас, как котов помойных, а глаза такие добрые-добрые, – вставил Паук.
– Куда мы едем? – Лимон, взявшись за ручку двери такси, потянул на себя.
Не сходя с места, Змей подозвал Лимона обратно и вкратце рассказал: Исаакиевская площадь, вся движуха в сборе, околофутбольная «фирма», концерт, массовое шествие по Большой Морской улице, разгром турецкого бистро «Анталья», выход на Невский проспект.
Глаза Лимона загорелись: «Чо по говну?» Змей пояснил: несколько машин, в том числе его собственная, на которой поехал Штрум, битком набитых аргументами – бейсбольные биты, арматуры, лопатки, ножи, молотки.
– Да это просто праздник какой-то! – запрыгал Лимон и снова потянул друзей к машине.
В отличие от своего гениально пещерного друга, Змей не испытывал такого щенячьего восторга по поводу предстоящей акции, хотя сыграл не последнюю роль в её организации. Он испытующе всматривался в бесконечно уставшее лицо Паука. Которого что-то сильно угнетало, помимо его общего физического истощения.
– Что с тобой, брат? – спросил Змей.
– Я смотаюсь на Трефолева… и бегом до Исаакия!
Лимон и Змей удивленно воззрились на товарища:
– ???!!!
– Сейчас рано, там всё равно концерт, я успею.
Змей отсек попытку куда-либо слинять перед
– Там на Трефолева аптека, у меня там тетка работает, она мне даст без рецепта стимулятор… мне нужно… обрести утерянный killer instinct… а то я совсем подыхаю, – оправдывался Паук.
– Наркотой балуешься? – подозрительно спросил Лимон.
Для Змея настал момент истины, огромный кусок головоломки с ходу встал на место и сложилась вся картинка. В голове прояснилось, всё стало понятно. Паука, Лимона и еще троих участников Фольксштурма выпускают утром перед запланированной акцией – раз; позавчерашний разговор с подозрительным Раймондом – два; и эти жуткие предчувствия – три! Змей почувствовал ледяной холод, словно разверзлась перед ним ледяная бездна. Надо срочно предупредить Штрума, выводить своих людей с Исаакиевской площади, но что-то тяжелое душило его, что-то теснило, пригибало, слепило. Страх, подобный непосильному грузу, сковал его мысли, язык против воли говорил не то, что нужно:
– Я поеду с ним! Лимон, ты езжай на такси до Исаакиевской площади. Скажешь Штруму мы сейчас будем. Паука надо подлечить, привести в боевую готовность.
Но Лимон уступил такси, мол, вам дальше ехать, а он доберется на маршрутке.
– Ну так в чем дело, что за аптека? – спросил Змей, когда вышли из такси на углу Трефолева и Калинина.
– Меня бросили в камеру к чеченам, – сказал Паук. – Они меня отмудохали по полной. Я думал мне пришел конец, помру. А команду дал Гамлет, начальник управления.
– Ну и?
– А то, что он сейчас тут! – Паук махнул в сторону кирпичных стен аккумуляторного завода Балт-Электро.
– Откуда ты знаешь?
Паук оглядел пустынную улицу, и приблизившись к Змею, прошептал на ухо несколько фраз, услышанных от майора Пышного, и эта информация подтвердила самые худшие опасения. Друзья молча пошли по улице в сторону проспекта Стачек.
Глава 76
В холле автосалона Авто-Хамм царило оживление, предвещавшее важное событие. Внимание присутствовавших было приковано к черному Хаммеру без колёс, закрепленному на автоподъемнике. Воздух в помещении был тяжелый, влажный, накануне маляры окрашивали стены. Краску покупали в последний момент, и второпях перепутали, и вместо выбранного Блайвасом нежно-кремового стены были выкрашены в розовый цвет. И теперь казалось, что гости ходят по огромной вагине. В роли хостесс выступал директор предприятия Винцас Блайвас, он мелькал среди гостей одетый а-ля гангста: темный полосатый костюм, белый, в цвет рубашки, галстук, черные лакированные туфли. За приготовлениями к мероприятию следил его напарник, Богдан Радько. Темно-коричневый пиджак в полоску скрывал всего одну кобуру – Хозяина в городе нет, и в такие дни Радько носит с собой всего один ствол, а когда приезжает Хозяин – то целых три. Бывшие «бандюки» принесли сюда, на территорию своего первого официального предприятия, загадочный душный аромат нелегальных притонов, чумной дух питерских болот, тягучий дым, больной туман.