Конвейер смерти
Шрифт:
— Теперь мне понятно, почему он так много пьет и всех на этом свете ненавидит, — ухмыльнулся я. — Это он остатки совести заливает водкой. Заспиртовывает, чтоб наружу не вырывалась.
В этот момент к нам подбежал лейтенант-сапер и доложил:
— Товарищ капитан! Готово. Соседний дом напичкан тротилом, можно подрывать!
— Раз можно, значит, подрывай! Правильно, Володя? — переспросил у ротного Василий, уточняя приказ.
— Согласен. Давно пора, что-то подорвать в этом гадюжнике! Сапер! Убери бойцов в укрытие, проконтролируй и крути динамо-машину! —
— Можно еще сфотографироваться на фоне взрывов. У меня в фотоаппарате осталось три кадра.
— Конечно! Пошли, запечатлимся на фоне разрушений! — восторженно поддержал я эту идею.
— Нашего замполита хлебом не корми, только дай сфотографироваться среди разрушений и пожарищ. Придаст себе героический вид и на съемки. То на развалинах, то с душманами в обнимку, то с пулеметом в руках, — бормотал Сбитнев.
— Сам, гад, предложил, а меня тут же и высмеял! Чей фотоаппарат? Твой! Чья идея? Твоя! А я у тебя главный любитель батальонных снимков! Поставь на место вставную челюсть, закрой рот и убери ехидную улыбку! Пошли фоткаться.
— Постараюсь, чтобы твое наглое рыло в кадр не попало! — пообещал мне Володя.
— А я в центре встану с тобой, дружески обнявшись!
Наша компания, разместилась напротив подрываемого жилища. Ротный отдал фотоаппарат Свекольникову и скомандовал саперам: «Огонь!» Все приняли воинственные позы. Взрыв! Бах! Бух! То, что называлось домом, взметнулось в воздух десятками тонн глины и земли. В следующее мгновение после сделанных снимков мы невольно оглянулись. Взрыв поднялся метров на тридцать огромным фонтаном. Адская сила втянула в себя стены и грунт. Затем эти обломки устремились вниз с бешеной скоростью.
— Бежим! Скорее в укрытие! — заорал Сбитнев, и бойцы дружно сиганули: кто за дувал, кто упал в арык.
Большие комья глины забарабанили вокруг по земле, словно метеоритный дождь. А потом повисла плотная завеса оседающей пыли и песка.
— У-ф-ф! Больше никаких съемок! — приказал, отряхиваясь, Чухвастов. — С меня хватит! Я думал, что вот этот комок мне голову размозжит!
Капитан пнул ногой только что рухнувший рядом большой комок глины, спрессованный и высушенный многими десятилетиями, бывший минутой назад частью монолитной стены.
— Свекольников! Аппарат цел? — поинтересовался, выплевывая землю изо рта, Сбитнев.
— Цел! Первый кадр получился очень хороший! — успокоил солдат.
— Чем же он так хорош? — удивился я.
— А вы командиру роты рожки над головой поставили, а он — вам! И оба широко улыбаетесь, — ответил Свекольников.
— Вот замполит, зараза! Одни гадости от него! Рога командиру запланировал! А я думал, чего это он обниматься лезет! Скотина! — криво улыбнулся Вовка.
— Око за око! У нас с тобой мысли одинаково коварные, — засмеялся я.
Следующим утром, пробуждение пришло с первыми лучами солнца. Сбитнев растолкал меня и сердито
— Никифор! Собирайся в путь-дорогу! Как ты меня утомил со своими документами! То характеристики на тебя пиши, то представления, то аттестацию. Теперь фотографироваться вызывают! Фотомодель ты наша!
— Куда? На КП батальона? — зевнул я широко.
— Ага! Специально для тебя корреспондент в «зеленку» приедет, башкой рисковать! Делать ему больше нечего!
— Командир полка приказал взять тебе две «коробочки» (БМП), и отправиться в штаб дивизии. Там тебя ждут к обеду. Нужна фотография на документы в общевойсковом кителе, в форме старшего лейтенанта. Смотри на карту: тут мы сидим, вот сухое русло реки, вот штаб дивизии, здесь штабная застава второго батальона. Проедешь мимо нее, выберешься на грунтовку, доедешь до автопарка саперов. Там оставишь технику и солдат. Бежишь в политотдел, позируешь и обратно к нам. Не опаздывай! Тебя ждут к двенадцати ноль-ноль! Севастьянов лично распорядился. Так и быть, дам две машины и в придачу Зибоева с пулеметом.
— За пулемет — отдельное спасибо! — ответил я, громко зевая и потягиваясь в спальнике. — Эх, кто бы меня в машину прямо в мешке отнес! Поднял в такую рань! В пять утра! А что еще раньше нельзя было разбудить и сообщить об этом!
— Можно было, полчаса назад, как только меня оповестили и повоспитывали. Командир полка минут десять нотацию читал на мое робкое возражение о множестве других задач. На одно слово — десять матов! Придумали, гады! Две БМП забрать! Третью часть роты!
— Ни треть, а четверть роты! Ты думаешь, я горю желанием по «зеленке» кататься, и вдоль кишлаков на броне дефилировать двумя прекрасными мишенями? — вздохнул я, мысленно содрогаясь от предстоящих острых ощущений.
— Вот-вот! Начальство только и дефилирует на этой войне. Особенно чертовы политические руководители. Наверное, думают, что тут курорт! Взять и приехать к двенадцати ноль-ноль. Козлы! — продолжал браниться ротный. — Ну, поспешай, Ник, собирайся. Позавтракаете в пути. Гони по руслу на всех парах! Если «духи» бахнут из гранатомета, может, промажут и не попадут в быстро движущуюся цель. Счастливо доехать и вернуться! Стреляй во все, что шевелится, не раздумывая!
Две машины, одна за другой, покатили по вражеской земле. На башне первой сидел я и Гурбон Якубов. Второй машиной командовал Муталибов. Там же лежал Зибоев в обнимку с ПК и перекатывался с боку на бок в такт движению БМП по ухабам. Две частички Родины, два островка во враждебном окружении. Так нам тогда казалось.
В небе пролетели параллельно нашему курсу четыре вертолета, летчики видимо, вглядывались в нас, как в потенциальные мишени. Я приветливо помахал им рукой. А им хоть маши, хоть не маши, если что-нибудь взбредет в голову, то и бабахнут по тебе. Не в первый раз. Потом скажут — промахнулись, видели рядом «духов» или приняли за противника.