Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
Шрифт:
Быстро миновав все пролеты, он вышел в коридор и через дверное стекло успел заметить мелькнувшего на улице убийцу.
36
Оставшиеся от учебной роты Ника Ламберта двадцать три человека так и не добрались до Приндизи. С тамошними диверсантами разобрались без них, а курсантов направили обратно в Форт-Дикс.
Там ими доукомплектовали другую неполную роту, и процесс обучения продолжился. Через три недели из госпиталя прибыли двое курсантов, еще через месяц –
После возвращения инструктора роту снова сделали отдельной и вернули шевроны с буквой "К", которые они заслужили в бою. Однако курсанты Поджерса тут же попрятали их в личные вещи, чтобы ничем не отличаться от других обитателей Форт-Дикса.
– Правильно, ребята, – одобрил их действия Поджерс. – Награды не всегда нужно выставлять напоказ. А для вас эти знаки пока что больше, чем боевые награды.
Как-то раз, после продолжительного перерыва, к Нику Ламберту приехал майор Фонтен в сопровождении двух своих подчиненных.
Он имел с Ником недолгую беседу, которая сводилась в основном к выяснению настроения Ламберта и вообще его теперешних взглядов на жизнь.
– Особенно говорить не о чем, сэр, – пожал плечами Ник, оглядывая маленькую комнату без обстановки, в которой он встречался с людьми из СИБ уже много раз. – Стану «корсаром», потом отправлюсь на боевую работу, вот и все мои планы.
– А как новые теории ведения войны, ты их еще развиваешь?
– Какие теории, сэр? – удивился Ник.
– Ну как же. – Фонтен улыбнулся. – Одну ты излагал своим товарищам. Помнишь, про то, что урайцам будет все сложнее вести наступление, если их ближайшие тылы будут нестабильны?
– Вам все докладывают?
– Конечно, мы же Имперская Безопасность. Нам обязаны докладывать. И, между прочим, узнав про твою теорию, довольно важные люди высказались о ней очень одобрительно.
– Кто же высказался? – заинтересовался Ламберт
– Ну так я тебе и назвал все имена, – усмехнулся Фонтен. – Они сказали, что у тебя голова варит.
– Так у них уже была эта теория, или я подсказал?
– Ну, парень, этого даже я не знаю. Была или ты подсказал... – Майор снова загадочно улыбнулся и, повернувшись к двери, крикнул:
– Майк!
Тотчас вошел один из подчиненных Фонтена, в его руках была небольшая камера для трехмерной съемки.
– Тебе придется сказать «сыр», – пояснил Фонтен Нику.
– Вы будете меня снимать?
– Ну конечно, – подтвердил майор, отходя в сторону и давая возможность Майку настроить фокус.
– Но разве не вы, сэр, говорили мне, чтобы я избегал публичности?
– Безусловно, ты должен избегать ее и теперь, но эта съемка не для показа в новостях «Глобал-Ти-Ви». Это скорее видеописьмо твоим старым друзьям.
– Урайцам, что ли? – предположил Ник.
– Да какие же они тебе друзья, Ник? Или ты нам не все рассказал?
Ник понимал, что Фонтен шутит, однако подобные
– Это будет привет Колику Дзефирелли, – объяснил наконец Фонтен,
– Дзефирелли?! – поразился Ник и даже поднялся со стула, – Вы пошлете это прямо ему?
– Если честно, пока не знаю, – признался майор. – Но если понадобится, можно напомнить ему, что среди нас есть его друзья. Иногда людям приятно получать такие новости.
Фонтен снова улыбнулся, хотя и не был уверен, что Дзефирелли так уж привязан к Ламберту или к кому-то еще.
Если агент работает хорошо, то он чаще всего обходится без эмоций. Если же эмоции присутствуют, агент работает недолго.
– И что мне ему сказать? – Ник несколько оробел перед объективом камеры.
– А скажи чего хочешь. Поздоровайся или вспомни общих знакомых.
– Хорошо, сэр, – кивнул Ник и, уставившись в зрачок объектива, неожиданно вспомнил все, что связывало его с прежним миром. Родителей, учебу в школе, девочку с косичками из соседнего дома, потом Училище, неожиданное приглашение Генри Аткинса вместе пилотировать конвой – всего две дистанции, а потом, дескать, вернешься домой.
Ник помнил, как взволновало его это предложение – пилотировать целый грузовой конвой! А потом Аткинс сбежал, и хозяин конвоя, Эдгар Хубер – некоронованный король Бронтзее и пустынного Орфея, не оставил ему выбора.
Затем был прорыв мимо пиратской армады Треугольника и наконец расстрел конвоя невидимой эскадрой урайского флота.
После этого был провал и слабые воспоминания о госпитале и о Лили – его телохранительнице в шапочке медсестры. Кажется, у них была любовь. Настоящая любовь с поцелуями. Потом Лили провожала его у трапа и сказала: «Агенты моей специализации долго не живут». Возможно, теперь ее действительно уже не было на свете.
Что же было потом? Что-то невнятное – крики, выстрелы и перелет к урайцам. Заключение в камере, тесты и профессор Преллис с его навязчивыми теориями. Это он захотел непременно повезти Ника на Вудсток, и вот что из этого вышло.
– Вот что из этого вышло... – хрипло повторил Ник.
– Что? Что ты сказал? – не понял майор.
– Это я о другом, сэр, – отмахнулся Ник и, вздохнув, предложил: – Давайте я скажу ему: «Привет, Колин, как дела, у меня все нормально».
– Вообще-то именно это от тебя и требуется, – согласился Фонтен.
– И еще я улыбнусь, – добавил Ник.
– Улыбнешься? – Майор почесал нос. – Будет смахивать на рекламу жидкости от пота. Хотя – ладно, улыбайся.
– Можно начинать?
– Начинай.
Они отсняли нужный материал, потом майор предложил снять Ника еще и в полном снаряжении «корсара». Тот не стал спорить, и они вышли на улицу, чтобы продолжить съемки.
Когда все было сделано и Фонтен собрался уезжать, Ник задал ему вопрос о том, что давно его интересовало:
– Я хочу спросить, сэр...