Шрифт:
Коньяк для ангела
Семейная жизнь – тяжелая штука, поэтому ее порой несут не вдвоем, а втроем. Впрочем, иногда у некоторых пар складывается не любовный треугольник, а иная геометрическая фигура.
За несколько дней до Рождества мне позвонила Ленка Латынина и спросила:
– Отметим праздник вместе?
– Согласна, – ответила я, – только я приду одна. Зайка с Аркадием уехали на каникулы, Дегтяреву тоже дали отпуск, а Маруся собирается веселиться с приятелями.
– Очень плохо! – искренне огорчилась Лена.
Я решила, что она переживает по поводу моего настроения,
– Никаких проблем, наоборот, я чувствую себя счастливой! Проведу Рождество в тишине и покое, не собираюсь рыдать от тоски, мне редко удается побыть наедине с собой.
– Меня волнует количество гостей, – тут же заявила Латынина, – если вы, мадам, заявитесь одна, то нас за столом будет тринадцать человек! Ищи себе пару, хватит одной по гостям таскаться.
Обижаться на Лену – последнее дело. Как правило, ляпнув глупость, она не хочет никого обидеть, просто выпаливает фразу и не думает, какое впечатление она произведет на окружающих.
– Ладно, – кивнула я, – если не устраиваю тебя, так сказать, соло, то явлюсь в составе дуэта!
В голосе Латыниной тут же появилось любопытство.
– А он кто?
– Весьма симпатичен, – обтекаемо ответила я.
– Богат? – не успокаивалась Ленка. – С твоими деньгами нужно быть осторожной. Если мужик нищий, он, вероятно, хочет неплохо устроиться за счет обеспеченной пассии.
– Субъект, о котором я веду речь, проживает в собственном доме, на Ново-Рижском шоссе, – серьезно ответила я.
– Какая у парня машина? – еще сильнее возбудилась Латынина.
– Их несколько, но джип самый любимый, – сообщила я.
– Мужик пьет?
– Только воду.
– Курит?
– Даже не приближается к табаку, – ухмыльнулась я.
– Дети есть?
– Двое, но они давно живут в Париже.
– А жена?
– Он никогда не оформлял отношения официально, любовная связь длилась всего три дня, – пояснила я.
– Значит, у него отвратительная мамаша, – злорадно сказала Ленка, – еще Ломоносов придумал закон: если в одном повезло, то в другом точно лажа получится.
– Думаю, ты слишком вольно трактуешь принцип сохранения материи, – не удержалась я, – но родители моего кавалера давно скончались. Он, увы, сирота.
– Зануда, да? – с надеждой спросила Латынина. – Скряга? Брюзга?
– Он постоянно пребывает в хорошем настроении, меня обожает, готов целый день сидеть рядом с любимой женщиной на диване, – добила я подругу.
– Колись, Дашута, где взяла парня? – взвизгнула Ленка.
– Да ты его давно знаешь! Он не первый год живет в Ложкине, – усмехнулась я.
В трубке воцарилось молчание, потом Лена растерянно спросила:
– Ты же не про полковника говоришь?
– Нет, конечно, – еле сдерживаясь от смеха, ответила я.
– Так про кого? – взвыла Латынина.
– Я имею в виду Хуча, – раскололась я.
Подруга на пару секунд лишилась дара речи, а потом стала возмущаться:
– Ну, вообще! Мне не нужен за столом мопс!
– Почему? Он подходит абсолютно по всем статьям, – прикинулась я идиоткой, – не пьет, не курит, живет в коттедже, в Москву выезжает на внедорожнике, бабами не увлекается, а меня обожает без памяти. К тому же он всегда пребывает в замечательном расположении духа, не ворчит, не ругается, не скандалит, не упрекает меня в транжирстве,
– Сама найду тебе кавалера, – вздохнула Ленка.
– Хуч будет расстроен – он любит званые ужины! – не сдалась я.
– Ты видела, как Миша украсил магазин к Рождеству? – спросила Латынина, решив закрыть тему предстоящей вечеринки. – Если нет, то непременно посмотри. Уж поверь, такой витрины ни у кого нет.
Я машинально кивала: охотно верю, что Ленкин супруг устроил нечто феерическое.
Миша Латынин имеет в кармане диплом доктора наук, он искусствовед и первую часть своей жизни занимался театром. В эпоху революции, когда россиянам стало не до спектаклей, Михаил не растерялся и стал торговать вином. Сначала у Латынина была крохотная точка в подвале у вокзала, он сам ездил за товаром к оптовику и лично отпускал «пузыри» местному контингенту. Но мало-помалу Миша развернулся, и теперь у него целая сеть винных супермаркетов в разных городах России. Самый крупный торговый центр расположен в Москве, на одной из главных улиц. Думаю, в преддверии Рождества там началось столпотворение. Латынин предлагает вполне приличные напитки по щадящим ценам, а перед праздниками, как правило, устраивает масштабные распродажи. Впрочем, если вы человек не бедный, старший сомелье сопроводит вас в зал для VIP-клиентов и предложит эксклюзивное вино. Коли вы готовы потратить сумму, за которую можно купить отечественный автомобиль, сам управляющий отведет вас в особое хранилище. А уж если вы коллекционер, то тогда заказ выполнит Михаил. Порой он сам летает по поручению клиента во Францию или Италию, но, как понимаете, в этом случае речь пойдет о десятках тысяч. Не рублей.
До того как Миша вплотную занялся виноторговлей, я, конечно, знала о существовании дорогого вина, но не представляла, до какой суммы может дойти цена на раритетную бутылку. Наиболее драгоценные экземпляры Латынин хранит в особой комнате-сейфе, проникнуть в которую можно лишь в сопровождении хозяина.
На следующий день я поехала в город, чтобы купить подарки. Собралась пробежаться по торговому центру, а потом посетить книжный магазин. Отсутствие домашних следовало использовать по полной программе. Сначала отпраздную с Латыниными Рождество, а на следующий день завалюсь на диван, замотаюсь в плед, обложусь собаками, поставлю на столик конфеты и буду читать детективы. Лучших каникул и не придумать.
Около восьми вечера я, уставшая, как шахтер, выползла из центра к машине, неся в руках и зубах кучу пакетов. Не успела сделать несколько шагов к автомобилю, как увидела толпу возле витрины находившегося неподалеку магазина.
– Мама, мама, – закричал веселый детский голос, – ангел шевельнулся.
Я быстро бросила покупки в багажник и присоединилась к зевакам. Интересно, что привлекло внимание прохожих? За большим стеклом расположилась праздничная композиция, изображавшая хлев. Но корова, лошадь, коза и овца возвышались на заднем плане. Посередине, на соломе, сидела красивая молодая женщина, державшая на руках новорожденного. Справа от нее стоял мужчина в хламиде, сильно смахивающей на халат. С потолка свисала звезда, а вокруг них расположились ангелы в серебристой одежде.