Координата поврежденности
Шрифт:
Нужно было взять себя в руки. Он узнал главное: Лайт действительно познакомился с его отцом случайно – как пациент и врач – и, возможно, общение с доктором повлияло на парня, подтолкнув к смене будущей профессии. Отец все-таки пользовался большим авторитетом. Видимо, эти года они поддерживали связь, и родитель помогал Лайту, когда тот решил стать врачом. В целом ему было все равно, чем и с кем занимается отец, пока тот оставляет его в покое. Но такая нехарактерная забота о ком-то другом для владельца больниц и хладнокровного врача, который даже для сына не находил времени, вызывала вопросы.
Он понял, что не сможет вернуться в университет, голова была забита полученной информацией. Пришла мысль поехать домой и заглянуть в комнату к Лайту, пока того нет. Хотя мысль об этом ему была противна.
Всю дорогу домой он спорил сам с собой, должен ли переходить эту грань. Неужели он собирается нарушить собственные принципы из-за какого-то жалкого будущего докторишки? И что он собирается найти: кучу конспектов и учебников по медицине, порнушку, грязные носки? Этот парень выглядел совсем обычным, не имевшим страшных секретов, особенно тех, что хоть как-то касались его.
Ему хотелось быть обычным, влиться в середину, в частности именно потому, что у таких людей, как правило, не бывает секретов, которые разрушают жизни.
Поэтому, оказавшись в холле, Мин твердо решил, что сходит с ума, и нужно, как и до этого, просто игнорировать парня. Он выяснил главное, теперь можно успокоиться. Но когда он проходил по первому этажу, из кабинета отца донесся голос – тот разговаривал по телефону.
Мин пересилил себя, понимая, что пока рядом нет их нового жильца, а экономка где-то бродит, можно детально расспросить, как долго Лайт пробудет у них. Когда он зашел, отец как раз закончил разговор.
– Ты вернулся? Неужели все это время был в университете? – удивленно спросил мужчина, увидев его в студенческой униформе. Форма в их стране была обязательной не только для школьников, но и для студентов. Даже старшие курсы должны были придерживаться традиций. Студенты носили официальные белые рубашки с черным галстуком и классические черные брюки, а студентки – белые блузы и простые плиссированные юбки (уже не такие длинные, как школьницы). Когда Мин собирался гулять, всегда перед этим заезжал домой, чтобы переодеться.
– Участвую в организации фестиваля. Последняя студенческая возможность, – скупо прокомментировал он.
– Я думал, тебе не нравится самодеятельность.
– Куда больше мне не нравится, когда ко мне подселяют незнакомца и не говорят о настоящих причинах, – на услышанное отец нахмурился, но не разозлился.
– Мне казалось, ты успокоился, но ты все такой же упрямый, как в детстве, – отец выдавил подобие улыбки, будто упоминание прошлого как-то сближало их. Словно у них разные воспоминания о его детстве.
– Я хочу понять причины твоего решения, и почему это должно вносить в мою жизнь неудобства. Ты был другом отца Лайта в студенческую пору?
– Мне не хотелось распространяться на тему, которая прямо нас не касается. Не знаю, почему для тебя это так важно, но ладно. Дело в том, что у семьи Лайта долги, особенно после смерти Пивата, отца Лайта. Их дом изымают
– Следовало предупредить и объяснить, а не ставить меня перед фактом, – он не мог не сердиться на отца, который заставил его копаться в чужом белье. Он унизил его. В который раз.
– Прости, я потерялся в днях. Хотел поговорить с тобой раньше, но у меня была конференция после собрания, и я вспомнил, что сам сказал Лайту о том, что он может переехать в тот день, и поэтому так внезапно сообщил тебе в последний момент.
– Сколько именно он здесь пробудет?
– До вашего выпуска, может чуть дольше. У тебя нет причин быть против. Я не замечал, чтобы между вами были проблемы за эти две недели. Я спрашивал Нун, она сказала, что мальчик проводит тут не больше времени, чем я, – мужчина усмехнулся, довольный этим сравнением. Наверное, мечтал, чтобы Лайт был его сыном, а не он.
Этой мечте не суждено было сбыться. Даже подселив идеального претендента в свой дом.
– Так значит, до выпуска. Отлично, – с сарказмом произнес он, злясь на самом деле на то, что отец, как и всегда, не замечал и не думал о его чувствах.
– Надеюсь, за это время вы научитесь чему-то друг у друга. Лайт очень ответственный юноша, несмотря на его внешний вид. Вы, молодежь, любите ярко выражать себя, поэтому, знаю, он может вызвать предвзятое первое впечатление, однако он мудр и рассудителен не по годам, – отец не хотел замечать, что своими словами еще больше провоцирует его.
– Я не заказывал себе пример для подражания.
– Если бы ты так же трудился ради поставленной цели, мне не требовалось бы искать этот пример в другом месте, – последние слова были сказаны в редкое мгновение потери самоконтроля, и сам мужчина сразу же пожалел об этом. – Прости, это не то, что я имел в виду.
– Если бы ты так же трудился ради поставленной цели, мне не требовалось бы искать этот пример в другом месте, – последние слова были сказаны в редкое мгновение потери самоконтроля, и сам мужчина сразу же пожалел об этом. – Прости, это не то, что я имел в виду.
– О нет, мы оба знаем, что именно это ты и имел в виду. Думаешь, я не осознаю, что ты подсунул мне его под нос, чтобы я увидел, от чего отказался? Что не стал идеальным наследником твоей империи? А как же мои ожидания? Может, мне тоже привести кого-то с улицы, чтобы тебя поучили быть лучшим отцом? – он презирал себя за то, что позволил обиде проникнуть под кожу и выплеснуться наружу, показывая, что ему не все равно.
– Мин, я…
Однако откровений на сегодня было достаточно. Он и так наговорился с отцом на месяц вперед, свою дозу презрения и оскорблений выслушал. Он не позволил отцу договорить.