Координата поврежденности

Лена Влади

Лайт продолжал и не замечал, как он все больше хмурится, слушая его откровения:

– Мне нравится быть одному. Я наблюдал за друзьями, которые начинали и заканчивали отношения, и самому повторно впутываться в это не тянет. Слишком много

головной боли, слишком мало пользы. Я не могу, как в прошлом, отдать всего себя, а после быть растоптанным. Быть одному – комфортно и не так уж ужасно, как многие считают, – парень будто был горд сделанному выводу, и под конец даже хмыкнул.

– Ты… более циничен, чем мне представлялось.

Ему было знакомо одиночество, однако в отличие от Лайта, он не выбирал его сам – его туда бросили, и он научился в нем жить. Мин понял, что одиночество – не фатально. Оно могло стать лишь поводом, но не основной причиной для гибели. Таков был его собственный вывод.

– Я не циник, а реалист. А ты? Почему играешь в странные игры с отношениями? Еще одна причуда богачей или есть другая причина?

Мин знал, что рано или поздно они дойдут до этой темы. Хотя в отличие от семейных тайн, в этом вопросе уже нечего было скрывать, Лайт и так оказался в самом эпицентре этих делишек.

– Бар, куда ты приходил, принадлежит моей подруге. Сначала я просто зависал там, а однажды узнал, что она промышляет такой забавой, и мне стало интересно.

– И в чем суть?

– Все объекты кем-то «заказаны» в отместку

за разбитое сердце или предательство. Я и еще несколько других человек, желающих принять в этом участие, вели собственную игру, чтобы заказанные люди почувствовали то же, что и те, кому они сделали больно.

– Хочешь сказать ты, как Робин Гуд, только в любовных делах? Помогаешь не беднякам, а пострадавшим от измены?

Не могло не удивить, что Лайт продолжал иронизировать. Казалось, что весь такой благородный и сердобольный будущий доктор будет не в состоянии понять его точку зрения на эту ситуацию.

– Вряд ли кто-то так считает. Но после всего этого дерьма с Наной, это был последний раз, когда… – и тут он вспомнил о Сэинте. Они должны были встретиться вчера. Хотя среди всех его проблем, эта казалась самой незначительной.

– Надеюсь, остальные девушки были не так безумны, как эта, иначе сомнительное развлечение выходит, – поддел Лайт, и он бессознательно ответил на улыбку. Это было по странному приятно. А еще удивительно, потому что в парне напротив он не нашел признаков осуждения.

– Нет, это Нана сумела отличиться. И знаешь, эти безумства начались с твоего приезда. Именно в тот день, когда отец нас познакомил, я порвал с ней, и началось, – в интонации не было настоящих обвинений, лишь подтрунивание, поразившее его самого.

Конец ознакомительного фрагмента.