Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]

Лайл Гэвин

— Несомненно, — продолжил он, — должно быть достаточно трудно, когда вас вышибают из седла.

Я сказал:

— Не то слово, уверяю вас. Ты оказываешься человеком без прошлого. В 1945 году у меня не было ни послужного списка, ни летного формуляра. У меня не было даже летной лицензии. Мне нужно было начинать все сначала. И это наполовину объясняет, почему я здесь. Все это мне пришлось проделать здесь, в Финляндии, с нуля. Хотя, между прочим, осмелюсь предположить, SIS была рада услышать, что я летаю в горах при отвратной погоде.

Джад кивнул.

— Была, я понимаю. Вы оказались какой-то

сомнительной, неприятной, незавершенной ниточкой. А теперь, обратите внимание, — стал он пояснять миссис Бикман, — после того, как его вышвырнули, сегодня мы просим его вернуться, и не потому, что признали ошибку, еще раз подчеркиваю, а только потому, что просто в нем нуждаемся. Так что мы предлагаем альтернативу: вы продолжаете рисковать, и вас могут подстрелить или засадить за решетку. Кроме того, если все просочится наружу, тогда, в лучшем случае, ваша карьера в Финляндии полностью рухнет; другой вариант полностью меняет ситуацию — только нужно нам помочь.

Он сунул сигарету в рот и начал делать пассы зажигалкой перед своим носом.

— Теперь вы не можете назвать это честной игрой, верно?

Она медленно отрицательно покачала головой.

— Нет, я не могу признать это честной игрой. Я думала, что встречалась с достаточно запутанными делами на Уолл-стрит, однако… Между прочим, вам изложили чертовски серьезные причины, почему Кери не может принять ваше предложение.

Я вмешался:

— Он орешек покрепче, чем ты думаешь. Ведь он только что склонял меня согласиться, что не в моей компетенции определять, кто желал попасть в руки врага, а кто был столь малодушен, что испугался туда попасть.

И ухмыльнулся Джаду:

— Все правильно — считай, что не моего ума дело определить, кто прав, кто виноват. И все-таки это не главная причина, по которой я не лечу.

Он вынул изо рта сигару.

— Так в чем же дело?

— В Финляндии.

Он сунул ее обратно.

— Да?

— Я кое-чем ей обязан. И думаю, что этот долг не согласуется с твоим мероприятием.

Он снова повторил:

— Да? — и его голос звучал мягко и вежливо, вовсе не так, как службам предписано обращаться с человеком, сбежавшим от них к туземцам и начавшим носить ожерелье из зубов акулы.

Я продолжал:

— Когда после войны я вернулся сюда, мне встретился человек, с которым Хартману предписывалось вступить в контакт. Политик, можно сказать выдающийся человек. Сегодня его уже нет — умер. Он знал об операции «Противовес» и ее бесславном конце. Когда он выяснил, кто я, вернее, кем я был, он помог получить разрешение на работу здесь. Я все еще держусь в основном благодаря ему.

Джад изучал конец сигары.

— Ты рассказывал про операцию?

Я усмехнулся:

— Вы все еще считаете, что я должен был придерживаться правил? Ну ладно, на самом деле я и сейчас их соблюдаю. Я не хожу там-сям и не рассказываю всем, что был сотрудником британской разведки. Вероятно, меня просто упрятали бы в сумасшедший дом, но было б еще хуже, если бы мне поверили. Не британцы смешные люди, Джад. Им не нравится, когда вокруг кишат британские агенты. И особенно они не любят, когда те летают на их собственных аэропланах, в непосредственной близости от русской границы.

Джад кивнул:

— Я понял. Продолжай.

— Я

многим обязан тому человеку… и его идеям о независимости Финляндии, Джад. Ты думал, чем обернется ваша затея для Финляндии?

— Это дело не соприкасается с финской международной политикой.

— Может и нет. Но предположим, нас там поймают? Что схватят тебя, это уже достаточно скверно. При этом они вычислят, что ты мог попасть к ним только через Финляндию. Что касается меня, я стану настоящим сюрпризом в день рождения. Я обретался здесь долгие годы. Британский шпион в финском убежище. Сколько раз он пересекал нашу границу по воздуху — прежде? Русские могут это использовать — если захотят. И это не сулит Финляндии ничего хорошего.

Миссис Бикман прошествовала мимо нас за виски, взяла его, вернулась и плеснула немного в мой стакан. Затем дотянулась указательным пальцем до моего рта и провела им по линии губ. Глаза ее внимательно меня рассматривали. Она мягко произнесла:

— Дружище! Нет ли у тебя намерения кое-что получить?

Затем она прошествовала обратно к Джаду и пополнила крышку его фляжки.

— Предложите ему денег, — обратилась она к Джаду. — Это воздействует на него лучшим образом.

Он коротко ей улыбнулся и продолжал изучать меня. Затем сказал:

— Предположим, я буду говорить о британских интересах и скажу, что предстоящее нам дело — очень важная для Британии миссия?

— Ты, конечно, можешь так сказать, но это ни к чему не приведет, так как сам ты тоже ничего не знаешь. Ты полагаешь, что это важно, потому что в SIS приказали тебе это сделать. Вот что означает для тебя важность для Британии. Я не насмехаюсь над тобой: ты сам признался, что это единственная возможность выживания в секретной службе. Но я больше не ваш сотрудник. Ты просто говоришь мне, что за операция и чего в результате вы собираетесь добиться, а я решаю — важно это или нет.

Джад вынул сигару изо рта.

— Ладно-ладно… — сдержанно бросил он. Затем стряхнул длинный столбик пепла с сигары на край печки.

— Ты хоть отдаешь себе отчет, к чему ведут такие рассуждения? К убеждению, что ты можешь самостоятельно установить истину в последней инстанции. Ты думаешь, что если считаешь что-то правильным — это правильно?

Я ему улыбнулся.

— Я вынужден так считать, Джад. У меня нет никого, кто приказал бы мне не жениться, и за мной нет организации, которая меня подпирает. Что-то вроде этого может случиться с тобой, когда тебя вышвырнут из SIS.

Он отрицательно, но мягко покачал головой.

— Такие мысли делают тебя исключительно опасным типом. Человек, который думает, что он сама справедливость. Брр…

Он задрожал при этой мысли.

Я негромко сказал:

— Когда-то это может случиться даже с тобой.

— Надеюсь, нет. Честная игра — надежная защита.

Он задумчиво сосал свою сигару.

— Единственное, что мне остается, это полюбопытствовать: если ты не для нас, то, может, быть ты против нас?

— Ты мне не объяснил, что это за операция, в чем ее суть, зачем вы держите кого-то по ту сторону. Учитывая эту кашу вокруг соверенов, я не могу придумать хоть какой-то благовидной причины держать его там. Да — можешь считать, что я против вас.