Копия любви Фаберже
Шрифт:
«Хм… Получается, эта Алла Владиславовна имела личный мотив разобраться со Светой Захаровой, – думал Седов, делая глоток изумительного чая, приготовленного Жанной. – А Малышевский мог что-то выяснить. Надо попросить Леонову сообщить эту информацию следователю, который ведет дело Малышевского. Меня интересует возможная роль этой девушки в деле Калининой. Что ж, не зря ехал, еще одна версия вырисовывается».
– Теперь давайте перейдем к записи, меня…
– Подождите, – перебил Седов. – Вы не подскажете, какой размер обуви у Паничева? – он машинально опустил глаза, отметил, что Жаннины туфли на невысоком
– Думаю, сороковой, максимум сорок первый.
– А у Астафьевой?
– Предполагаю, аналогично – сороковой. Ее рост превышает сто восемьдесят сантиметров. Я обратила внимание, что наш кадровый отдел старается подбирать секретарей, которые не только являются профессионалами своего дела, но и визуально хорошо смотрятся рядом со своими руководителями. С Андреем работают высокие девушки, рост секретарей Паничева ниже среднестатистического. Я могу включить запись или есть еще вопросы, которые вас интересуют?
Володя кивнул:
– Давайте посмотрим, что у вас за видео. Ого! Хм…
Глава 10
– Все? – Андрей Захаров подписал последнюю бумагу, сунул золотой «Паркер» в кармашек джемпера и забарабанил пальцами по столу. – Мы можем ехать в банк?
Представитель аукционного дома Аркадий Борисович Вальтман внимательно просмотрел документы, отложил их в сторону.
– Поздравляю вас с удачным приобретением уникального изделия – яйца, изготовленного в мастерских фирмы «Фаберже». Мне очень приятно, что именно представитель российской бизнес-элиты стал его владельцем, что эта работа останется в России и будет передана….
Света Захарова слушала Вальтмана, с тревогой наблюдая за лицом мужа.
Любимые глаза выглядят такими уставшими.
Блестит от испарины лоб.
Лицо, всегда энергичное, притягательное, осунулось и посерело.
И губы… почти фиолетовые, растрескавшиеся.
Его не было дома две ночи. Утром он позвонил, сказал, что деньги за ювелирную безделушку перечислены, можно ехать в аукционный дом оформлять сделку. Обида – не пошел проводить в последний путь Полину – почти исчезла в заполнившем душу тепле.
Андрей хочет, чтобы жена была рядом.
Ему важно ее присутствие в момент, являющийся для него таким радостным.
Он – впервые за все время совместной жизни – согласился сам подъехать к салону красоты, чтобы забрать ее на своей машине.
Он – самый лучший. Хотя проклятая напряженная работа оставила от Андрея тень.
Черные синяки под глазами, белые нитки вечного стресса серебрятся в гривке русых волос.
Скоро все закончится.
Будет совсем по-другому.
Так, как и должно быть…
– Андрей Владимирович, зная вашу занятость, мы не стали устраивать никаких особых мероприятий. Но все же я хочу вам предложить выпить по бокалу шампанского в честь удачной сделки. Приглашаю вас в зал, где сервирован небольшой фуршетный стол. – Вальтман встал из-за стола и прошел к двери. – Андрей Владимирович?
Потирая левую часть груди, Андрей приподнялся. И снова упал в кресло.
– Черт… сердце, – пробормотал он, откидываясь на спинку. – Малая, окно открой, скорее, валидол в куртке. Или в больницу?..
Пока Света
– «Скорая»! Срочно! Человеку плохо!
Сейчас.
Любимый, вот таблетки. Потерпи. Да что же это, синеют губы…
– Андрей, – Света опустилась на пол, уткнулась в колени мужа. – Андрей, ты только не умирай, слышишь!
Он, не открывая глаз, поморщился и тихо сказал:
– Дура, когда уже привыкнешь. Езжай с охраной в банк, забери яйцо. Потом в офис отвези, там сейф. Позвони в приемную, надо отменить совещание. Пусть «Скорая» меня в больницу везет, плохо очень…
– Виктор Васильевич, звонила жена Захарова. Андрей Владимирович в больнице, сердце прихватило, он просит отменить сегодняшнее совещание. Простите за беспокойство, но я не могу разыскать координаты представителя австрийского концерна «Олви» г-на Альберта Гориса, – деловито рапортовала Ольга через аппарат селекторной связи.
Пообещав секретарю самостоятельно поставить в известность австрийца, Виктор Паничев удовлетворенно щелкнул пальцами.
Все готово. Документы, юридически дающие право провести выемку всех бумаг из офиса компании «Pan Zahar Group» в связи с изменением собственника, в полном порядке. Команда людей для этого мероприятия со вчерашнего дня ждет только его распоряжения – фактически о захвате здания. И даже единственная причина, мешающая отдать приказ, – бывший компаньон, последнее время точно поселившийся в рабочем кабинете, – благодаря удачному стечению обстоятельств устранена. Сердце у Андрея пошаливает часто, пару дней врачи, как обычно, продержат его в больнице, так как состояние здоровья уже не позволяет Андрею лечиться в амбулаторном режиме. А когда Захаров оклемается, то выяснит: на работу давно можно не торопиться. И новогодние праздники более чем кстати – в этот период все вопли бывшего компаньона о фальсификации его подписи имеют минимальный шанс быть услышанными.
Виктор позвонил австрийцу. Подошел к окну, пару минут полюбовался деловито-стремительным потоком машин. И, собравшись с духом, решился наконец сказать те самые слова, над возможностью произнести которые он работал так долго.
Номер в телефонной книжке.
Коннект.
Еще секунда – и все.
– Слушаю, Виктор Васильевич. Можно начинать? – пробасил мужской голос.
Произнести «да» Паничев не успел. Прервав разговор, с ужасом наблюдал он за вереницей людей, одетых в камуфляжную форму. Они, как горох, сыпались из припаркованного у служебного входа в офис микроавтобуса. Обычно этим входом не пользовались, он всегда был закрыт. Но только не сегодня: в распахнутую настежь дверь быстро-быстро забегают люди.
«Андрей, сукин сын, ты опять меня обогнал», – подумал Виктор, выскакивая в приемную.
– Ольга, разыщи мне Леонову, быстро! – заорал он.
Девушка, испуганно вздрогнув, нажала на кнопку селектора. В рабочем кабинете Жанны Сергеевны не оказалось, тогда Ольга стала звонить ей на мобильный.
«Все пропало, – Виктор сел на диван, обхватил голову руками. – Он меня подставил первым, сукин сын…»
Столько людей в кабинете Жанны Леоновой не было никогда.