Корабль чокнутых трупов
Шрифт:
– Где он это взял? – изумился Ульрих, пнув носком ботинка пустую тару от едко пахнущего дрожжами напитка. Выскобленная изнутри тыква глухо бухнулась по ступеням вниз, к ногам подходившего ко входу капитана. Тот поднял тару, понюхал и отбросил прочь.
– Это еще не все, – Анна кивнула на ближайший к ступеням гриб-переросток, – Джек неплохо погулял.
Шляпка гриба была сплошь изрезана ножом, словно от нее пытались отламывать куски на закуску. Судя по недоеденным кусочкам гриба рядом с пустыми тыквами, так оно и было.
– Зато теперь я знаю, что грибы не смертельные, – пожал плечами Гай, рассматривая
– Нет, не смертельно, – раздался позади шепелявый голосок, – хоросий гриба, осень хоросий. Моя говорить это больсой селовек с длинный волос. Больсой селовек давать моя хоросий ноз, а моя говорить с селовек, показать, какой гриба мосно кусать, а какой не надо.
Рик медленно обернулся и уперся взглядом в худосочного папуаса в цветастой юбке. Кроме юбки на загорелом теле человечка не было ничего. С головы свисали копною длинные тонкие косички, в которые были вплетены разные камушки, косточки и ниточки с подвесками из ракушек. Абориген сидел на корточках, улыбаясь во все оставшиеся зубы, и мирно взирал на прибывших гостей.
– Это ты ему дал? – Рик поднял с земли пустую тыкву и потряс ею перед лицом туземца. – Ты знаешь, где большой человек сейчас?
– Да-да-да, – закивал тощий абориген. – Моя приносить больсой селовек пить, а больсой селовек давать мне ноз и красивый поделка за это.
Туземец встал и, подпрыгнув к капитану Ричарду, гордо тряхнул головой. Косички дружно звякнули перед лицом Ричарда.
– Вот эту, – уточнил абориген, короткими тонкими пальцами вытягивая из копны одну косичку. Рик не сдержался и хрюкнул. В немытые космы местного жителя была вплетена цепочка с жетоном Кацмана, на котором красовался шуточный рисунок в виде бравого одноглазого пирата, с улыбкой сидящего верхом на континентальной ракете так, чтобы она казалась мужским достоинством изображенного мужчины.
За спиной капитана хихикнула Анна. Рик не успел подумать о проявлении человечности в старпоме, как подскочивший к ней абориген цапнул Уискер за руку и быстро заговорил:
– Болсой селовек скасать, сто ты приходить. Хотел, стобы ты снала, сто он насел место, куда вы идти. Во-о-он там, – он указал рукой южнее пирамиды, – там зить эльф, там не зить мой народ. Эльф приходить, забирать больсой селовек с собой.
– Ты мне покажешь? – чуть улыбнулась Анна. – Мне и моим друзьям?
– Моя сказать, как вам идти. Моя сам не ходить, – затряс косматой головой туземец. – А твоя давать моя сто-то за это?
– Ссут они туда, что ли? – пробормотал Рик, разглядывая из зарослей столпившихся у какой-то дыры длинноволосых юношей.
– Это обряд допроса, – быстро зашептала Анна, лежащая рядом с капитаном. Она успела достаточно выспросить у нового знакомого жителя этой зеленой помойки с цветами о том, кто и как обитает поблизости.
– В яме, видимо, наш Джек, а эти парни – эльфы-куккуны, ждут прибытия своего короля, чтобы тот начал допрос чужака.
– Эльфы-ебуны? – не понял Рик. – Судя по ним, так они не очень-то похожи на бравых ребят.
– Эльфы-куккуны, – поправила его старпом, – это потомки совсем одичавших поклонников литературы в доисторическом или мистическом стиле, переселившиеся сюда, когда участок джунглей стал пригоден для жизни.
– Это книжки с драконами что ли? – спросил
– Фэнтези это называлось… раньше, в докосмическую эру, – прошипел сквозь зубы капитан, поудобней перехватывая приклад плазменной винтовки, которую сформировал себе сам. – И что нам делать с этими хиппарями? За волосы таскать и морды царапать?
– Не думаю, – подал голос Ульрих. – Не такие уж они и милые. Питаются светом солнца, цветочной пыльцой и листьями, но своей магией жахнуть могут не хило.
– Ага, а еще они срут бабочками-людоедами и размножаются почкованием, – отозвался Рик. – Сути дела это никак не меняет.
Стоящие перед ямой эльфы расступились при появлении высокого худощавого собрата в длинных зеленых одеждах и с золотыми косами на плечах.
– Женщина что ли? – недоверчиво высказался Ульрих.
– Гермафродит, – поправила его Анна. – У них тут все такие. В сезон размножения они делят обязанности и временно принимают какой-то пол для продолжения рода. Сезон размножения один раз в десять лет, и мы, кажется, как раз в него и попадаем.
– Ты хочешь сказать, что они и нас вовлекут? – в ужасе зашипел фон Цепеш.
Анна промолчала, а появившийся король эльфов жестом приказал достать из ямы пленника. Через некоторое время, благодаря завываниям свиты и сложным пассам их рук, из дыры в земле выплыл помятый и охреневший Джек. Лицо у боцмана было поцарапанным, один глаз почти не открывался, а синева губ наводила на мысли о трупах.
– Он мертвый? – спросил вампир.
– Нет, – присмотревшись, ответила Анна, – живой. Видимо, грибы подействовали.
Словно отвечая на слова Уискер, Джек Кацман изогнулся и обдал фонтаном рвоты всех присутствующих, включая златовласого короля. Эльфы с писками разбежались в стороны, а боцман выматерился, упав на колени.
– Ульрих, Анна, на позиции! – скомандовал Рик, выламываясь из зарослей и бегом направляясь к боцману. Аннабель взяла винтовку капитана и стала выцеливать пищащих потомков любителей литературы прошлого. Остроухие извивались в судорогах, будто Кацман облил их кислотой. На крики жрецов и первого лица королевства уже бежала подмога. Вампир растаял в туман, скользнув на помощь капитану. В этот момент с тыла послышалась возня – это Елена и Травкин перехватили подмогу эльфийской братии, воспользовавшись ситуацией, как и первая группа.
Анна успела выстрелить всего пару раз, да и то не прицельно, когда один из зарядов попал в лужу содержимого боцманского желудка. Содержимое не просто вспыхнуло, а еще и задорно побежало по телам оплеванных эльфов. Крики стали громче.
– Ты реактор сожрал, что ли? – отдуваясь, бросил Рик, подхватывая Джека и помогая подняться. – Давай быстрее, пока они нас не заколдовали… в таких же геев.
Кацман отрицательно помотал головой, запустив руку за пазуху. Оттуда боцман тут же достал шипящую ящерицу и сунул ее в рот. Ричард остолбенел. Джек быстро прожевал беднягу и тут же выплюнул горькую и вонючую массу на схоронившегося в листве эльфа. Яркое пламя почти сразу же погасло, оставив ожоги на телах свиты короля, а прятавшийся в кустах юноша-куккуин фальцетом запищал от боли.