Корабль «дураков»
Шрифт:
— Пусть не все. Человек так устроен, что надеется, что найдется тот, кто выведет из тупика, пусть не сразу. Но тогда он становиться идеалом, не понимая свою временность, не отдавая себе отчет, что надо уловить момент, когда уйти.
— Я не вижу людей, которые смогли бы сформировать общество в единое.
— Если будет один, то это напоминает авторитаризм.
— А вы верите в демократию? Когда все равны? Человек по своей природе порочен в том, что он хочет быть на виду, а значит, условие демократии не пройдет. Высказываться
— Надо иногда остановиться и осмотреться.
— Это мы умеем, но как быть потом? Тормозить развитие легче, чем разгоняться. Деградация личности происходит быстрее, чем думается.
— Из опыта знаете?
— Из него. Когда тебе уже ничего не интересно, то видишь мир иначе. Кстати, — обратился Нищий к Врачу, — вот вам чем не угодил этот мир, что вы сбежали?
— Я не сбегала.
— Ну, да, так вот поехали на прогулку. Если и не сбежали, то вынудили.
— Пусть так. А что в нем прекрасного? Может вначале при сотворении он и был прекрасен.
— Ну, хотя бы тем, что он есть. Вы же не отказываетесь от земных благ, значит, они вам нравятся.
— Судя по вам у вас этих благ более чем достаточно, — засмеялась она, — все свои блага носите на себе.
— Это так, — согласился он, — но когда из моего дна, я смотрю на блеск в вышине, то он кажется ярче, за счет полумрака вокруг меня.
— Да бросьте, вы — отмахнулась она. — Что по доброй воле носите эти обноски.
Настройщик не встревал в разговор и с любопытством рассматривал присутствующих. Либо он не знал, что сказать, либо прислушивался, так как его выражение лица свидетельствовало об интересе к беседе.
— Мадам, мои обноски не пахнут изысканным одеколоном, но они стерильны, иначе я бы постыдился появиться здесь.
— То есть совесть у вас есть?
— Живет и даже не дремлет.
— Это заметно по вашим рассуждениям. А вы не давали ей время отдохнуть?
— Нет, но я пытаюсь с ней договориться.
— Удается?
— Иногда. Это как в политике. Главное договориться со своей совестью, все остальное значительно легче. Здесь надо уговорить себя стать политической проституткой и лечь под свои мысли. Для достижения задуманного, даже самой дешевой.
— Дешевых проституток не бывает, бывает дешевое тело, — заметила Проститутка.
— Вам очевидно виднее. Но, к сожалению, все в этом мире имеет ценность, и у каждого товара она своя.
— Не совсем верно, — отреагировал Настройщик. — Ценность в этом мире имеют две вещи — произведения искусства и информация, все остальное стоимость.
— Мудрое замечание, — похвалил Бизнесмен, — сами придумали?
— Нет, кто-то мудрый сказал, я только запомнил.
— Если человек так емко выражает мысли, с ним есть о чем побеседовать.
— Вы не устали? — спросила Врач. — Слушая вас, у меня складывается впечатление, что вы набрали в рот слова, и перемешиваете их там, давая иногда им
— И какая же? — почти одновременно сказали мужчины.
— О! Стройный хор единства мужского скудоумия. Ну что же делать поясню. Это называется — словоблудие, — она встала и направилась к столику, наливая себе воды. — Не надо влезать в то, в чем не разбираешься. Любите вы мужчины, поговорить ни о чем, развалившись на мягких диванах.
— А вы женщины нет? — спросил Нищий. — Вот потому моя одежда и чиста, что когда вы перемываете нам косточки, то и одежде достается.
— Так мы слабый пол.
— Крепко стоящий на ногах!
— Потому и нужны вам.
В салоне повисла тишина. Врач вернулась на свое место.
— В ваших словах есть доля истины — согласился Легионер. — Порой присутствие женщины раздражает, мешает, но проходит время и без вас скучно.
— И на том спасибо.
После ее слов разговор затих, и никто не пытался его возобновить. Это был просто разговор, ведущий в никуда, и прав был Легионер, каждый пытался убить время.
— Мне кажется, наступило время обеда, — заметил Настройщик, — предлагаю пойти, а то желудок не даст спокойно жить, и предупредите отсутствующих здесь.
Все поднялись, кроме Настройщика, и вышли из салона. Судно продолжало свой путь по воле неведомого капитана. Солнце поднялось уже высоко и также играло бликами на воде. В салоне снова стало тихо, как будто тишина пыталась сохранить те слова, что только что произносились. Настройщик посмотрел вслед ушедшим и, улыбнувшись, подошел к столику, подкатил его к краю дивана, открыл бутылку газированной воды, налил в стакан и отпил. Затем подошел к окну и стал смотреть через стекло стакана, как пузыриться вода.
— Вот так и в жизни, — произнес он сам себе, — все вокруг пузыриться, старается подняться снизу вверх, но все хотят успокоения, достигая верха. Когда пузырики заканчиваются, то мы искусственно их создаем, но никто не пьет пока они, поднимаясь, лопаются, ударяя в нос, а ждет, чтобы успокоились. Так и в жизни: будоражим и ждем, будоражим и ждем. Зачем тогда будоражить? А ответ прост — мы любим то спокойствие, которое создаем сами, А на самом деле, любим будоражить жизнь из пузырьков встреч и событий. Иначе нам скучно…
6
Кают-компания, в которой должен был состояться обед, располагалась на той же первой палубе, что и кормовой салон. Вход в нее был один, из общего коридора, который соединял оба салона, и проходя который видно расположение кают по обе стороны. В кают-компании было несколько столиков, но один стоял по самой середине и был самым большим. Само помещение было не велико, и ранее служило местом не только для обеда, но и встреч для времяпрепровождения. Кормовой салон служил больше местом для танцев, а этот располагался на носу и был тихим.