Корабль Иштар. Семь шагов к Сатане (сборник)

Меррит Абрахам Грэйс

Я пришел в себя.

– Продавец наркотиков. Притон a–ля Риц. Вот и все. Я видел опиумные притоны в Китае, по сравнению с которыми этот – землянка. А наркоманы там готовы перерезать горло за дозу так же просто, как эти рабы Сатаны.

Ни одно из этих утверждений не было вполне истинным, но мне было приятно так говорить.

– Да? – цинично переспросил он. – Ну, что ж, думайте по–своему. Я надеюсь, вы на самом деле так думаете, капитан.

Я тоже надеялся, что смогу думать так.

– Тише, – прошептал он.

Мы двигались, как два привидения

во тьме коридора. У меня осталось неясное впечатление, что мы воспользовались несколькими лифтами. И никакого представления, в каком направлении моя комната.

– Пришли, – прошептал Баркер и остановился, прислушиваясь. Я сунул в карман часы, чтобы их светящийся циферблат нас не выдал. При этом я взглянул на них. Было уже почти полпервого.

Баркер подтолкнул меня вперед. Слабый запах, едва ощутимый аромат.

Ева! Мы в ее комнате.

14

– Мы ее опередили, – неосторожно прошептал я.

Послышался шорох, кто–то торопливо сел в постели.

– Кто здесь? – донесся негромкий голос Евы. – У меня палец на кнопке звонка.

– Это я, Джим, – ответил я так же негромко, но торопливо.

– Джим! – вспыхнул затененный свет. – Где ты был? Я до смерти беспокоилась о тебе!

Ева опиралась на подушку, карие глаза ее широко раскрыты и светятся, серебряная копна волос слегка взъерошена. Она похожа на проснувшуюся маленькую девочку. И она прекраснее всех. Каждый раз, как я смотрел на Еву, она казалась мне еще прекраснее. Я даже подумал, когда же она остановится. На ней прелестное кружевное розовое неглиже. Я знал, что всю оставшуюся жизнь при виде кружевного розового неглиже сердце мое будет биться быстрее, даже если одежда будет выставлена в витрине магазина.

Она соскользнула с постели, подбежала ко мне и поцеловала. Это было так приятно, что я совершенно забыл обо всем.

И услышал странные звуки позади. Гарри раскачивался из стороны в сторону, сжав руки, полузакрыв повлажневшие глаза, лицо в экстазе, он вполголоса напевал, как любящий попугай. Он действительно был сентиментален, маленький воришка Гарри.

Ева взглянула на него и рассмеялась.

– Если хотите сказать: «Благословляю вас, дети мои», – давайте, Гарри, – шаловливо сказала она.

Он замигал, пришел в себя и улыбнулся ей.

– Вспомнил о нас с Мегги, – сказал он. – Как мы встретились. Сердце согрелось.

– Ну, ладно, – сказал я, – полагаю, можно начинать совещание. У нас много вопросов, а времени мало. Могут ли нас прервать, Ева?

– Вряд ли, – ответила она. – Откровенно говоря, здесь никто не обращает внимания на ночные встречи. И все помалкивают и не приходят без приглашения. С другой стороны, Джим, ты не тот человек, которого ожидают тут встретить. Наше отвращение друг к другу, дорогой, хорошо всем известно. Сатана обязательно узнает об этом. И тогда…

Ей не нужно было кончать предложение. Я сам очень ясно представлял себе, что сделает Сатана.

– Трудно было бы объяснить и присутствие Баркера, – добавила она.

– Как, Гарри? – спросил я его. – Не могут ли вас хватиться?

– Нет,

если не случится чего–нибудь необычного. Если меня станут искать в моей комнате, я скажу, что работал где–нибудь в другом месте. Сатана не станет меня искать, это точно.

– Что ж, придется рискнуть, – решил я. – Но мы будем говорить тихо и не зажжем свет.

Ева погасила лампу. Она откинула тяжелую занавесь с окна. Слабо светила луна, скрытая облаками. Мы с Баркером передвинули кушетку в темную часть комнаты. И сели на нее втроем.

Мы говорили. Нет смысла пересказывать. Мы ни к чему не пришли. На мгновение вспыхнули несколько планов и тут же потухли, как блуждающие огоньки. Я по–прежнему находился под тяжелым впечатлением увиденного в нечестивом храме Сатаны и никак не мог отвлечься. Меня не оставляло предчувствие тщетности всех наших попыток. Мы как мухи в паутине на стене храма с отпечатками следов. Отцепившись от одной нити, мы обнаруживали другую. Но постоянное присутствие теплого тела Евы, прижавшейся ко мне, ее храбрость, доверие помогали бороться с убывающей уверенностью. Выход есть. Он должен быть.

Прошло больше часа, но мы не нашли никакого выхода.

Баркер все больше беспокоился м нервничал.

– В чем дело, Гарри? – наконец спросил я его.

– Я беспокоюсь, сэр, – ответил он. – Не знаю почему. Но у меня чувство, что что–то не в порядке.

Мне показалось это забавным.

– Черт побери, вы правы, – я не мог сдержать усмешки. – Мы все время и стараемся навести порядок.

– Нет, – упрямо ответил он. – Я… я необычно обеспокоен. Я никогда не чувствую этого, если не ждет что–нибудь ужасное. Капитан, я думаю, лучше попрощаться и уходить.

Я заколебался. Как я уже сказал, мы ни к чему не пришли. В любой момент у кого–нибудь из нас могла блеснуть мысль, которая откроет дорогу на свободу. Но главное, конечно, – то, что мне не хотелось расставаться с Евой. Но не обратить внимания на беспокойство маленького человека тоже нельзя. А если он уйдет и не сможет вернуться, я окажусь в трудном положении. У меня не было ни малейшего представления, где находится моя комната и как туда добраться.

– Мы установили, что именно нам не поможет, – сказала Ева. – Звучит немного по–попугайски, но я знаю, что это прогресс. День принесет новые идеи. Встретимся снова завтра вечером.

– Хорошо, – ответил я. – Идем, Гарри.

По невольному вздоху облегчения я понял, как был обеспокоен Баркер. Ева отошла от окна, опустив занавеси. В комнате стало темно. Я почувствовал ее руку, затем она обняла меня.

– До завтрашнего вечера так долго, Джим, дорогой! – прошептала Ева.

– Быстрей! – услышал я шепот Гарри. – Быстрей, капитан!

Я осторожно двинулся к стене.

– Боже! – я услышал выдох Гарри.

В голосе его был ужас. Я прыгнул вперед.

Луч света упал на лицо Баркера. Чья–то рука вылетела из тьмы, как змея, и схватила его за горло. Я видел, как лицо его исказилось от боли, а руки вскинулись вверх в напрасной попытке разжать безжалостный зажим.