Корабль Иштар
Шрифт:
Женщина лукаво рассмеялась. Кентон почувствовал желание сжать ее горло руками. Послышался гром.
– Может, это он приближается, – мечтательно сказала женщина.
Послышались звуки арфы, барабанный бой. Одна из девушек запела:
"Рождена была Нала для наслаждения,
Никогда не танцевали такие белые ноги;
Сердца, на которые она наступала,
Умирая, считали ее богиней;
Днем и ночью был распущен ее пояс -
Рождена была Нала для наслаждения".
Гневно сверкнули глаза Нарады.
– Замолчи! –
Фригиец спросил:
– Эта жрица действительно так прекрасна?
Ассириец ответил:
– Не знаю. НИ один человек не видел ее без вуали.
Юноша прошептал:
– Я дрожу, когда она идет. Я дрожу, как маленькое озеро, когда на него наступает ветер. Только глаза мои живут, и что-то перехватывает мне горло.
– Тише! – заговорила женщина с карими глазами добрым лицом и с ребенком на руках. – Не так громко, лучники могут выстрелить.
– Она не женщина! Она Иштар! Иштар! – воскликнул юноша.
Это был Зубран!
Зубран! Но он уйдет! Услышит ли он Кентона? Его тело не видно снаружи, но, может, голос пройдет сквозь камень?
Офицер осмотрел молчаливую группу. Перс с серьезным видом отсалютовал ему.
– Молчание! – проворчал наконец офицер и вернулся на свое место.
Перс улыбнулся, оттолкнул от себя юношу, посмотрел на смуглую женщину глазами, такими же смелыми, как ее. Оттолкнул фригийца, положил руку на руку женщины.
– Я слушал, – сказал он. – Кто эта жрица? Я недавно в этой земле и не знаю местных обычаев. Но клянусь Ормуздом! – он положил руку на плечо женщины. – Стоило проделать путешествие, чтобы встретить тебя! Кто эта жрица, которую считают такой прекрасной?
– Она хранительница жилища Бела, – женщина прижалась к нему.
– А что она там делает? – спросил Зубран. – Ну, если бы это была ты, я бы не спрашивал. И зачем жрица приходит сюда?
– Жрица находится в жилище Бела на вершине храма, – заговорил ассириец. – Она выходит сюда преклониться перед его алтарем. Когда служба заканчивается, она возвращается.
– Для такой красавицы, какой вы ее считаете, мир у нее маленький, – заметил Зубран. – Почему, если она так прекрасна, она удовлетворяется таким тесным мирком?
– Она принадлежит богу, – ответил ассириец. – Она хранительница его жилища. Когда бог появится, он может быть голоден. Всегда в доме должна быть пища для него и женщина, которая будет прислуживать. Или он захочет любви…
– И для этого тоже нужна женщина, – прервала шлюха со смелыми глазами и улыбнулась Зубрану.
– В моей стране тоже есть похожий обычай, – перс привлек ее к себе. – Но жрицы никогда долго не ждут. Об этом заботятся жрецы. Хо! Хо!
Боже! Неужели Зубран никогда не подойдет близко
– Когда-нибудь эти ждущие жрицы, – голос Зубрана звучал мягко, – развлекали… бога?
Юноша сказал: «Голуби говорят о ней. Голуби Иштар. Говорят, она прекраснее Иштар!»
– Дурак! – прошептал ассириец. – Дурак, замолчи! Или навлечешь на нас несчастье! Ни одна женщина не может быть прекраснее Иштар.
– Нет, женщина может быть прекраснее Иштар, – вздохнул юноша. – Значит, она – Иштар!
Фригиец сказал: «Он спятил».
Но перс протянул руку, привлек к себе юношу.
– Когда-нибудь эти жрицы принимали бога? – спросил он.
– Подожди – прошептала женщина. – Я спрошу Народаха, лучника. Он иногда бывает в моем доме. Он знает. Он видел много жриц. – Она крепко держала перса за пояс, наклонилась вперед: – Народах! Иди сюда!
Один из лучников обернулся, прошептал что-то соседу, выскользнул из строя. Строй за ним сомкнулся.
– Народах, – спросила женщина, – скажи нам, какая-нибудь из жриц принимала… Бела?
Лучник беспокойно огляделся.
– Не знаю, – ответил он наконец. – Рассказывают многое. Но правда ли это? Когда я пришел сюда впервые, в доме Бела жила жрица. Она была подобна полной луне в нашем старом мире. Многие мужчины желали ее.
– Эй, лучник, – вмешался перс. – А бога она принимала?
Народах ответил: «Не знаю. Говорят, да; говорят, ее сжег его огонь. Жена колесничего верховного жреца Ниниба рассказывала мне, что лицо у нее было очень старое, когда вынесли ее тело. Похожа на дерево, увядшее раньше, чем принесло плоды, говорила она».
– На месте жрицы, и такой прекрасной, я не стала бы ждать бога, – женщина жалась к Зубрану. – Я взяла бы мужчину. Да, я взяла бы много мужчин!
– За ней была другая жрица, – продолжал лучник. – Она говорила, что к ней приходит бог. Но она была безумна, ее забрали жрецы Нергала.
– А мне дайте мужчин, – шептала женщина.
А Народах сказал задумчиво: «Была жрица, которая выбросилась из жилища. Была такая, которая исчезла. И была…»
Перс прервал его: «Похоже, жрицы, которые ждут бога, несчастны».
А женщина с глубокой убежденностью добавила: «Дайте мне… мужчин!»
Гром прогремел ближе. Грозовое небо еще больше потемнело.
– Идет большая буря, – прошептал перс.
Девушка, которую оборвала Нарада, коснулась струн своей арфы; она строптиво, злопамятно запела:
Каждое сердце, ищущее убежища,
Стремилось к Нале -
Рождена была Нала для наслаждения…
Она прервала песню. Издалека послышалось пение, топот ног. Лучники и копьеносцы в приветствии подняли луки и копья. Вся толпа опустилась на колени. Перс прижался к стене. И теперь в круглом окне видна была только его голова.