Корабль-призрак

Точинов Виктор Павлович

– Некая система в этих хаотически разбросанных датах все же просматривается, – раздумчиво произнес коллежский асессор. – Более двух третей от общего числа точек приходится на полтора столетия, предшествующие 2046 году. В остальных шести веках судно появляется гораздо реже...

Улыбнувшись, он добавил:

– Не хотели бы, Николай Иванович, заглянуть лет этак на сорок вперед, в сорок четвертый год? Подсмотреть, что ожидает нас в старости?

– Подсмотрим и без этой дьявольской выдумки. Если, конечно, доживем, – откликнулся Старцев, внимательно наблюдая за «коллегой» Богдана Савельевича.

Урманцев сразу же оговорился, что не будет ничего рассказывать о грядущих событиях, – дабы не нарушать естественный ход истории. Однако судя по выражению его лица, ничего хорошего Старцева и Буланского в почтенном возрасте не ожидало. По крайней мере в 1944 году.

Коллежский асессор помолчал, а затем вдруг задал арабу неожиданный вопрос – самому Старцеву такой аспект проблемы не пришел в голову.

– Скажите вот что, любезный: если судно сие вновь окажется в прежней точке, в 1904 году – тогда мы должны увидеть самих себя, подплывающих на миноноске? Почему же в таком случае недавно нас не встретили на борту наши двойники, – мы сами, постаревшие на сутки?

– Такая встреча исключена, – сделал отрицающий жест Азиди. – Да, вы окажетесь в том же году, но с небольшим сдвигом во времени – немного позже.

– Немного – это насколько? – быстро спросил Старцев.

Спешащая к Порт-Артуру эскадра ждать не станет...

– Разрешите, – протянул араб руку к графику. – Так... «Тускарора» находилась в вашем времени совсем недолго – значит, для взгляда стороннего наблюдателя, остающегося в девятьсот четвертом году, она пропадет из виду примерно на час, затем возникнет снова, на вдвое меньший срок. В две тысячи шестом, – повернулся он к Урманцеву, – цикл значительно дольше: эсминец появляется на десять часов, а исчезает почти на сутки. Только этим, увы, можно объяснить нашу встречу на борту – у вас был достаточный срок для поисков в море.

Старцев переглянулся с коллежским асессором, осмысливая услышанное. Успеет ли миноноска за полчаса снять с борта корабля остатки абордажной группы?

– Я жду выполнения ваших обещаний, – напомнил араб.

– Вы выбрали точку высадки? – поинтересовался Богдан Савельевич.

– Да. 1963 год.

Буланский вопросительно взглянул на «коллегу». После короткого раздумья Урманцев сказал по-русски:

– Пожалуй, эта дата и в самом деле устроит все заинтересованные стороны. Зная грядущие события, особенно перспективы развития экономики, можно неплохо устроиться в шестидесятых годах двадцатого века: медицина достаточно развита, да и всех подозрительных чужаков на плаху или на костер не отправляют... Технические же возможности найти «Тускарору» появятся, лишь когда господин Азиди превратится в глубокого старца. Я согласен с таким вариантом.

– Как вы намерены покинуть корабль? – спросил Старцев на английском.

– На одной из спасательных шлюпок.

– Во избежание неприятных неожиданностей я настаиваю, чтобы ваши люди оставили здесь оружие, а также...

Капитан-лейтенант смолк, заинтригованный странным поведением Урманцева: тот застыл, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль, точь-в-точь как араб в не лучшие свои минуты. На лицо наползала болезненная гримаса.

Глава

седьмая. Подарок для больших мальчиков

1.

Алюминиевый цилиндр был величиной с кастрюлю средних размеров, и служил хранилищем для незнакомого шкиперу Андерсону прибора. Даже, скорее, для запасного блока от какого-то прибора... Шкипер не собирался вникать в такие тонкости, тем более что непонятная запчасть давно отправилась прямиком за борт.

Сейчас Андерсон выдирал вклеенные в цилиндр кольцевидные прокладки из эластичного материала, готовясь наполнить тару новым содержимым. Он надеялся, что герметичная крышка с плотной мелкой резьбой и резиновое уплотнительное кольцо не позволят морской воде испортить пресловутое содержимое... Очень надеялся.

Душившее шкипера беспросветное отчаяние перешло в дикую злобу – после того, как он подслушал сквозь запертую дверь обрывки разговора ублюдка Вальдманна с каким-то другим недоноском. (Хотя какой тот, к морскому дьяволу, Вальдманн?! Но ублюдок несомненный!)

Решили поиграться со временем?! Так играйтесь, черт с вами, но при чем тут он, Эйнар Андерсон?

ПРИ ЧЕМ??!!

Тихо жил себе, зарабатывал тяжким трудом не такие уж большие деньги, трахал Магду, а когда у нее случались месячные – Герду, а еще иногда заходил к той не то хорватке, не то боснийке, черт их разберет, этих проклятых славян... Собирался через пару лет жениться, и завести детей, и даже присмотрел хорошенький домик на Грюндс-аллей, неподалеку от парка, совсем недорогой и с видом на море...

КАКОЕ ПРАВО ИМЕЛИ НЕДОНОШЕННЫЕ УБЛЮДКИ ЗАТАЩИТЬ ЕГО В ПЛАВУЧУЮ МОГИЛУ?!

Ах, вам хочется вручить своим предкам атомную дубинку??! На день ангела, в коробочке, перевязанной розовой ленточкой?! Будет вам коробочка... Жрите! Давитесь!

Он грубо выдирал листы из переплетов и папок, кулаком уминал, втискивал в нутро цилиндра. Будет вам бомба, ублюдочные недоноски... Плевать, кто ее смастерит: Гитлер или Атилла, папа римский или китайский император... Лишь бы сделали... И лишь бы разнесли на куски этот поганый мир...

Цилиндр наполнился плотно утрамбованной бумагой. Шкипер с сожалением перебрал не поместившиеся листки, выбрал один – схему ядерного заряда в разрезе – и все-таки сумел запихать его внутрь. Аккуратно стал навинчивать крышку.

Мысль о том, что его послание попадет в руки неграмотным рыбакам, способным растопить драгоценными документами печку, Андерсон старательно отгонял. Ничего, рыбаки люди практичные, стараются из всех сделанных в море находок извлечь максимальную пользу... Рано или поздно бумаги угодят к тем, кто сумеет в них разобраться.

Затем началось бесконечно долгое ожидание у распахнутого иллюминатора. Не обращая внимания на донимающий холод, на звуки перестрелки, временами раздающиеся на корабле, шкипер терпеливо всматривался в затянутое туманом море.

И в конце концов дождался: на границе видимости мелькнул двухмачтовый парусник – однако между его мачтами густо дымила труба, у борта пенило воду гребное колесо...

«Да вы уже совсем большие мальчики, – подумал шкипер. – Пора вам получить игрушку посерьезней динамита и пироксилина... Ловите!»