Корабль-призрак
Шрифт:
Он был последним свидетелем перед ланчем, но я и без Хэла знал, что Пэтчу придется несладко, когда все эти адвокаты набросятся на него со своими вопросами. Пока суд и близко не подошел к истине. Но какова была эта истина? Хэл задал мне этот вопрос за ланчем.
— Один Бог это ведает.
Вот и все, что я смог ему сказать.
— Деллимар не мог совершить поджог трюма, — вслух размышлял он, и я не мог с ним не согласиться.
К тому времени Деллимара уже не было в живых. Это мог быть только Хиггинс. Судя по всему, Бауэн-Лодж также размышлял над такой возможностью за ланчем, потому что,
Один за другим члены команды поднимались на свидетельскую трибуну и рассказывали одну и ту же историю. Каждый со своей точки зрения подтверждал всеобщую убежденность в том, что в трюмах везли взрывчатку, что судно было проклято и было обречено затонуть. Это была история людей, несущих в себе семена неизбежной трагедии.
И наконец Холланд произнес:
— Гидеон Пэтч.
И он снова взошел на свидетельскую трибуну и замер, слегка сутулясь, так крепко сжимая обеими руками поручень, что костяшки его пальцев побелели и стали одного цвета с его лицом. От беспокойства он едва держался на ногах, и неизбежный тик подергивал уголок его рта.
Первым его допросил Бауэн-Лодж. Он в мельчайших подробностях выяснил все приказания, которые Пэтч отдавал после того, как начался пожар. Он заставил его заново пережить тот вечер, начиная с момента, когда в его каюту ворвался Райс, чтобы доложить о возгорании. После того как Пэтч рассказал свою историю точно так же, как и в первый раз, Бауэн-Лодж слегка пожал плечами, и за капитана злосчастного судна снова взялся Холланд. И все это время было ясно, что Пэтч чего-то недоговаривает. Это чувствовалось в его осанке, в затравленном выражении его лица и дрожи в его напряженном теле. Одни и те же вопросы прозвучали уже много раз, и по-прежнему никто ничего не мог понять, а Пэтч упорно гнул свою линию, утверждая, что потерял сознание после того, как его ударили, и что возгорание произошло не случайно.
— Да, но кто устроил пожар? — не выдержал Бауэн-Лодж.
И Пэтч бесцветным и безжизненным голосом ответил:
— Это решать суду, а не мне.
После этого наступила очередь адвокатов, представляющих заинтересованные стороны. Они пытались загнать Пэтча в угол вопросами о Таггарте и Деллимаре, о том, как он обращался с командой, и о пригодности «Мэри Дир» к плаванию. Наконец поднялся адвокат, представляющий Ассоциацию офицеров торгового флота, который снова вернулся к приказам, отданным им в ту ночь, когда команда покинула судно. Бауэн-Лодж начал поглядывать на часы.
Последним встал сэр Лайонел, и все его вопросы касались груза. Если бы Пэтч мог сказать, что ящики были пусты или что в них лежали не авиационные двигатели, а что-то другое, сэр Лайонел остался бы доволен. Но он этого сказать не мог, и вопросы сыпались и сыпались, пока сэр Лайонел не исчерпал все возможности. Тогда он замолчал, собираясь сесть. Склонившись вперед, он просматривал
— Возможно, глубокоуважаемый господин председатель, вы могли бы спросить свидетеля, как он попал на борт «Мэри Дир»?
Вопрос был задан, и ничего не подозревающий Пэтч ответил, что, как ему кажется, он уже объяснял, что занял место мистера Адамса, которого положили в больницу в связи с тем, что он заболел желтухой.
— Да, да, разумеется, — нетерпеливо отозвался сэр Лайонел. — Я хотел знать, кто принял вас в состав экипажа — капитан Таггарт или мистер Деллимар?
— Капитан Таггарт.
— Он сошел на берег и лично вас выбрал?
— Нет.
— Кто же сошел на берег и остановил выбор на вашей кандидатуре? — все тем же скучающим голосом поинтересовался сэр Лайонел.
Он производил впечатление человека, пытающегося прояснить мелкие, незначительные подробности.
— Мистер Деллимар.
— Мистер Деллимар? — На лице сэра Лайонела внезапно отразилось удивление. — Понятно. Это было сделано частным образом? Встреча в каком-нибудь баре? По предварительной договоренности?
Теперь в его голос вкрался легкий оттенок сарказма.
— Нет. Мы встретились в агентстве.
— В агентстве? В таком случае там должны были присутствовать и другие безработные офицеры?
— Да. Двое.
— Почему мистер Деллимар не нанял одного из них? Почему его выбор пал на вас?
— Они отказались от вакансии, услышав, что речь идет о «Мэри Дир».
— Но вы не отказались. Почему? — Не дождавшись ответа, сэр Лайонел напомнил: — Я хочу знать почему.
— Потому что я нуждался в этой работе.
— Сколько времени вы провели на берегу?
— Одиннадцать месяцев.
— А до этого вам удалось устроиться всего лишь вторым помощником на убогий итальянский пароходишко под названием «Аполло», блуждавший вдоль побережья Восточной Африки. Вам не показалось странным, что человека с вашей репутацией внезапно взяли первым помощником на океанский пароход водоизмещением в шесть тысяч тонн? — Пэтч молчал, и сэр Лайонел повторил: — Вам это не показалось странным?
Все, что оставалось сказать Пэтчу под взглядами множества людей, сосредоточивших на нем свое внимание, это:
— Я об этом не думал.
— Вы — об этом — не думали! — Сэр Лайонел устремил на Пэтча взгляд, исполненный негодования. Все в нем — и интонации голоса, и поворот головы — указывало на то, что он считает его лжецом. Затем он обернулся к Бауэн-Лоджу. — Возможно, глубокоуважаемый господин председатель, вы попросите свидетеля кратко описать для нас события, которые произошли девять лет назад, ночью с третьего на четвертое февраля, неподалеку от Сингапура?
Пальцы Пэтча еще сильнее стиснули поручень. На него было страшно смотреть. Перед нами стоял пойманный в ловушку зверь. Зал суда зашевелился, как будто по нему пронеслось первое дыхание приближающегося шторма. Бауэн-Лодж опустил глаза на свой вопросник.
— «Белль-Айл»? — поинтересовался он. Затем он перевел взгляд на сэра Лайонела и шепотом уточнил: — Вы считаете, что это необходимо, сэр Лайонел?
— Разумеется, необходимо, — последовал твердый и не допускающий возражений ответ.