Корабль-призрак
Шрифт:
Бауэн-Лодж уже сидел прямо, отделившись от своих помощников. Он постучал молоточком по столу, призывая зал к тишине.
— Из того, что, как мы узнали, корабль не затонул, следует несколько вопросов, мистер Холланд. Пожалуйста, пригласите своего последнего свидетеля.
Холланд кивнул и произнес:
— Гидеон Пэтч.
Зал замер. Никто не шевелился.
— Гидеон Пэтч! — уже громче повторил Холланд.
Когда он так и не появился, Холланд обернулся к швейцару у двери и произнес:
— Позовите Гидеона Пэтча.
Выйдя за дверь, швейцар повторил имя, эхом разнесшееся по пустому коридору. Но
Его ожидали несколько минут. В зале суда царила такая абсолютная тишина, что было слышно, как тикают часы на стене. Затем, коротко посовещавшись с помощниками, Бауэн-Лодж прервал заседание на один час.
— В двенадцать часов, джентльмены.
Суд встал, и тут все заговорили одновременно. Возле скамьи для присяжных заседателей сгрудились Хиггинс, Юлс и Берроуз, шептавшиеся, едва не касаясь друг друга лбами. Затем Хиггинс резко отошел от приятелей и враскорячку зашагал к двери. На мгновение наши взгляды встретились, и я увидел безжизненные глаза насмерть перепуганного человека.
Ожидание показалось мне бесконечно долгим. Мы по-прежнему ничего не знали о Пэтче. Все, что нам удалось выяснить, так это то, что о нем наводят справки у хозяйки меблированных комнат, в которых он остановился.
— Толку с этого, как с козла молока, — прокомментировал Хэл. — Единственное, что в этой ситуации может помочь, это ордер и полиция.
Мы ожидали, и нам уже нечего было сказать друг другу. Он принял вину Пэтча как не требующую дальнейших доказательств. Остальные придерживались той же точки зрения. Из толпы до моего слуха долетали обрывки разговоров:
— Что я должен сказать, так это то, что он не лучше убийцы…
— Это всегда заметно, милый друг. Их всегда выдают глаза…
— А что там насчет Деллимара и этого бедняги капитана Таггарта?..
— Конечно, он сделал ноги. А ты бы не смылся, если бы прикончил полкоманды?..
И все это время я пытался примирить образ человека, которым считали его они, с тем, кого я видел на борту «Мэри Дир».
Наконец толпа потянулась обратно в зал суда. Все передавали друг другу новость — Пэтча никто не видел с прошлого вечера. Вошли Бауэн-Лодж и помощники. В воцарившейся тишине Холланд встал со стула:
— К моему великому сожалению, — заявил он, — мне не удается предъявить суду моего главного свидетеля.
— Вы уже обратились за помощью в полицию? — спросил Бауэн-Лодж.
— Да. Объявлен розыск.
Бауэн-Лодж молчал, складывая и перекладывая документы у себя на столе.
— Возможно, вы захотите заново опросить кого-то из свидетелей? — предложил Холланд.
Бауэн-Лодж колебался. Он осматривал оставшихся свидетелей, и мне показалось, что его холодный изучающий взгляд остановился на мне. Наконец он снова принялся совещаться со своими помощниками. Я почувствовал, что у меня рубашка прилипла к спине. Что я им скажу, если он вызовет меня? Мне придется объяснять, почему я не сообщил суду, что судно находится на рифах Минкерс.
Минута, которую я провел в напряженном ожидании, показалась мне вечностью. Затем Бауэн-Лодж произнес:
— Я не думаю, что сейчас есть смысл в заслушивании кого-то из свидетелей, мистер Холланд. — Он поднял глаза на зал. — В свете того факта, что местоположение «Мэри Дир» стало известно, мы
Все окончилось. Председатель и его помощники вышли. Участники процесса и зрители стали покидать зал суда. Я двинулся к двери, но тут у меня на пути оказался Хиггинс.
— Где он? — прохрипел он. — Куда он отправился?
Я смотрел на него, пытаясь понять, чем его так напугало отсутствие Пэтча. Ему это было только на руку.
— А вам какое дело? — поинтересовался я.
Глаза-бусинки, выглядывавшие из-за обвисших мешков нижних век, обшарили мое лицо.
— Выходит, ты знаешь? Я так и думал.
— Вообще-то ничего я не знаю, — ответил я. — А жаль.
— К черту увертки! — Злоба, притаившаяся где-то в глубине этого огромного тела, бурля, полезла наружу. — Ты думаешь, я не знаю, что вы удумали? Твоя лодка торчит в Лалворте и ждет его. Я только так тебе скажу, если ты задумал со мной играть, будь осторожен. Вот и все.
Его маленькие прищуренные глазки впились в мое лицо. Затем он резко развернулся и вышел.
Пока мы шли по коридору, Хэл поинтересовался:
— Надеюсь, ты не будешь настолько глуп, чтобы попытаться вывезти его из страны?
Он обеспокоенно и очень серьезно смотрел на меня, ожидая ответа.
— Нет, — покачал головой я. — Не думаю, что такой выход приходил ему в голову.
Он кивнул, но мне показалось, что я его не убедил. Возможно, он продолжил бы этот разговор, но, как только мы вышли на залитую солнцем улицу, с ним поздоровался одетый в бушлат мужчина с маленькой остроконечной бородкой и седеющими волосами. У него был высокий и довольно скрипучий голос. Ожидая Хэла, я слышал, как мужчина в бушлате говорит: «О нет, полковник, это не в вашем вкусе, можете мне поверить». Далее шло что-то о моторной лодке, а затем: «…звонили часа полтора назад. Уже брали ее в прошлом месяце… Да, старушка “Гризельда”. Вы ее помните. Киль прогнил и поэтому безбожно качает». Пронзительно расхохотавшись, он ушел, а Хэл обернулся ко мне. Тип с бородкой явно был яхтенным брокером из Бошема.
— Странное он выбрал местечко для деловых разговоров, — заметил Хэл. И, помолчав, добавил: — Возможно, это компания «Деллимар» пытается нанять яхту и выяснить, чем там занимаются французы-спасатели. Меня бы это ничуть не удивило.
Мы направились к машине, и он продолжал говорить и советовать мне не слишком затягивать с признанием. Но я думал о Хиггинсе. Почему его так напугало исчезновение Пэтча?
— Джон. Ты меня не слушаешь.
— Ты прав. Извини.
— Что ж, это неудивительно. Никто не желает прислушиваться к советам. — Мы подошли к машине. — Но если дело дойдет до уголовного суда, постарайся изложить им всю историю от начала до конца в том виде, в котором она произошла. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее вытянули из тебя на перекрестном допросе. Они тебя растопчут, и тогда ты пожалеешь о том, что в это впутался.