Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Взгляд сосредоточился на красной бородатой физиономии.
— Что?
— Я спрашиваю, этот мальчик хорошо себя вел в этом году?
— О да. Да. Очень хорошо.
— Прекрасно! — обратился он к Ричарду, — Старый Санта рад это слышать. Очень рад. А чего бы тебе хотелось на Рождество, сынок?
Кен стоял неподвижно, пот насквозь пропитал рубашку, а слабый голосок его сына перечислял и перечислял бесконечные игрушки. Крыльцо расплывалось перед глазами. «Мне плохо, — думал он. — Я должен выбраться отсюда и глотнуть свежего воздуха. Элен, прости меня. Прости.
Наконец Ричард спустился со ступеней с жевательной резинкой в руке, и они направились к эскалаторам.
— Санта сказал, я получу все, что попросил, — сообщил Ричард.
Кен нервно кивнул и сунул руку в карман пальто за носовым платком. Может, люди подумают, что он стирает с щек вовсе не испарину. Может, они решат, что на него нахлынули чувства, потому что сейчас Рождество, а он любит Рождество, и оттого на глаза наворачиваются слезы.
— Надо рассказать маме, — продолжал Ричард.
— Хорошо.
Голос его звучал едва слышно. «Мы выйдем и направимся к машине. Некоторое время поищем ее. Потом позвоним в полицию».
— Хорошо, — повторил он.
— Что, папа?
Он отрицательно покачал головой.
— Ничего.
Эскалатор повез их наверх, к главному входу. Мужские голоса снова затянули «Бубенцы звенят». Кен стоял позади Ричарда, глядя сверху вниз на белобрысую голову. «Сейчас начнется самая главная часть, — сказал он себе, — То, что было до сих пор, было просто попыткой потянуть время».
Надо будет изображать по телефону удивление, раздражение. Может быть, беспокойство, но не слишком сильное. Человек в подобных обстоятельствах не стал бы паниковать. Естественно, человек вряд ли решил бы, что исчезновение его жены означает… У них за спиной снова зазвучал записанный на пленку раскатистый хохот, но теперь заглушенный могучим мужским хором.
Он старался очистить сознание, словно классную доску, но слова все звучали и звучали. Немного озабоченный, немного раздраженный, немного…
«Мы ни на что не намекаем, мистер Бёрнс». Голоса внезапно зазвучали снова. «Мы просто считаем, что двадцать пять тысяч долларов — это большая сумма».
«Слушайте! — Лицо его исказилось, когда он в ответ сверкнул на них глазами, — Мы доверяли друг другу. Я и сам застрахован на двадцать пять тысяч долларов, знаете ли. Об этом вы забыли?»
Это был главный аргумент. Страховка была оформлена меньше года назад, но, по крайней мере, они оба были застрахованы на одинаковую сумму.
Кен перенес ногу с эскалатора на пол. Он шел с сыном к дверям, которые, совершив пол-оборота, вынесут их в зимний вечер. Прохладный ветерок уже заползал под брюки. «Сначала поищем немного, потом я…»
На него вдруг что-то нашло. Он не знал что, но почему-то не мог выйти из магазина. Внезапно Кен оказался перед прилавком, где принялся внимательно рассматривать носовые платки и галстуки. Он почувствовал взгляд Ричарда и предостерег себя: нельзя казаться расстроенным! Я планировал это дело не для того, чтобы испортить все в последнюю минуту!
Рита. Южная Америка. Деньги. Нужно
Вот, так-то лучше. Он глубоко, прерывисто вдохнул теплый воздух. Руки в карманах пальто расслабились.
— Идем. — На этот раз он получил мрачное удовольствие от того, как спокойно звучит его голос. — Нам пора.
И когда звуки органа, играющего «Тихая ночь, священная ночь», перекрыл сигнал к закрытию магазина, Кен взял сына за руку. «Время выбрано отлично», — сказал он себе. Девять вечера, понедельник. Мы идем туда, где оставили «форд», потом я звоню в полицию.
Но стоит ли звонить в полицию? На мгновение его охватила паника. Не более ли естественно было бы решить, что Элен рассердилась на него и…
«Я подумал, что она рассердилась и уехала домой без нас. Нет, она никогда не делала так раньше. Тогда мы поехали домой на автобусе, мы с сыном, но жены дома не оказалось. И я не знаю, где она. Да, у ее матери я спрашивал. Нет, других родственников в городе у нас нет».
Они уже прошли через вращающуюся дверь и оказались снаружи. Кен окидывал взглядом забитую до отказа стоянку, пока они удалялись от магазина. Он не ощущал руки Ричарда. Он ощущал лишь собственное сердце, мечущееся в грудной клетке, словно узник в темнице. «Интересно, куда это подевалась наша мама?» Он представлял, как скажет это Ричарду, когда они подойдут к тому месту, где был припаркован «форд». «Где же мама?» — спросит Ричард в ответ. Потом они примутся ждать, а в итоге вызовут полицию. «Нет, она раньше никогда так не уезжала, — проносилось в мозгу. — Я решил, что она рассердилась и уехала домой, но, когда мы с сыном добрались до дома, ее там не было».
На мгновение ему показалось, что он умер, что сердце перестало биться. Ему показалось, что он превратился в каменную статую. Холодный ветер бил в искаженное лицо.
— Пойдем же, папа, — задергал за руку Ричард.
Он не шевельнулся. Он стоял, глядя на машину, в которой сидела Элен.
— Я замерз, папа.
Кен понял, что передвигает ноги, движется неверной походкой сомнамбулы. Здравый смысл не желал возвращаться. Он мог только таращиться на машину и на Элен в ней и чувствовать резь в животе. Голова сделалась пустой и легкой, словно она была готова улететь в небо. И только толчки от шагов, отдающиеся в сознании, помогали телу не рассыпаться. Глаза были намертво прикованы к машине. На него накатила громадная теплая волна облегчения. Элен смотрела на мужа.
Он открыл дверцу.
— Наконец-то, — сказала она.
Кен был не в состоянии говорить. Дрожа, он откинул спинку переднего сиденья, и Ричард забрался назад.
— Давай, давай. Поехали отсюда, — поторопила жена.
Он сунул руку в карман пальто и теперь вспомнил.
— Ну, что ты там? — не терпелось Элен.
— Я… не могу найти ключи, — Он слабо похлопал себя по карманам. — Они же были у меня, когда я…
— О нет, — в ее голосе звучали усталость и раздражение.