Корабль уродов
Шрифт:
– Добрый день, - сказал московский гость.
– Я могу к вам присоединиться?
– Нельзя, - отрезал бородач в белом пушистом свитере, сидевший по правую руку от Тяглова.
– Мы тут не развлекаемся, а работаем.
– Вот-вот, - поддержал его плюгавый очкарик в старом костюме с засаленными рукавами, сидевший рядом с бородачом.
– Нечего тут.
Третий незнакомец, заметно отличавшийся от остальных наличием гривы светлых и кудрявых волос, спадавших на плечи, промолчал, но посмотрел так зло, что Шахмагонову было впору пойти и удавиться.
Эдуард не растерялся. Он придвинул свободный стул, твердо уселся на него и расстегнул пальто.
– Я угощаю,
– Не гоните меня, пожалуйста. Я только что с поезда и хотел бы поговорить со старым другом. С Андреем Тягловым, вот так.
Андрей наконец-то поднял на Шахмагонова тяжелый мутноватый взгляд. Был он, очевидно, подшофе, что несколько меняло планы.
– Ты кто?
– спросил Тяглов.
– Это я, Эдик Шахмагонов. Помнишь такого?
– А! Точно!
– Тяглов повернулся к собутыльникам.
– Друзья мои. Перед вами Эдик Шахмагонов. Большой комсомольский работник. Куда ты пропал, Эдик? Давно тебя видно не было.
– Я теперь в Москве, вот так, - сообщил Шахмагонов.
– О!
– обрадовался Тяглов.
– Давайте выпьем за столицу!
Компания потянулась к стопкам. Налили и Шахмагонову. Он понял, что вписался.
Познакомились. Быстро выяснилось, что здесь действительно идет рабочий процесс, а именно: белый и пушистый бородач по имени Игорь является корреспондентом еженедельной газеты «Вестник аномальных явлений», планирует написать книгу о Тунгусском Космическом Теле и Кратере, а потому собирает для нее материал, интервьюируя искателей и бывших сотрудников Института. На столе появился кассетный диктофон, что очень не понравилось Шахмагонову - он решил от реплик воздерживаться и просто наблюдать за компанией.
– Я тут слышал, - говорил Игорь, - если антрацит весь в Кратере собрать, то чуть ли не конец света случится. Это правда?
– Может, и правда, - Тяглов пожал плечами, катая опустевшую стопку по столешнице.
– Никто не знает, что произойдет…
– А откуда тогда уши торчат?
– Есть такая теория вариационного движителя. Академик Гильзин ее выдвинул. В шестидесятые. Тебе это точно нужно для книги?
– Чем больше информации, тем лучше, - уверенно заявил журналист.
– Ну смотри, - предупредил Тяглов.
– Это довольно сложно. Короче, когда выяснили, что Тунгусское Тело - космический корабль, начали думать, как он двигался в пространстве. Сразу стало ясно, что известный нам реактивный принцип не подходит. Тогда нашли бы дюзы, емкости для хранения топлива. Предположили, что двигатель был атомным. Тоже не сходилось. Радиоактивный фон в Кратере не выделяется, он даже чуть ниже среднего по области. Потом из Кратера потащили антрацит, который демонстрировал очень странные характеристики. Если по-простому, то свойства антрацита таковы, что он мог сформироваться только во вселенной с иными физическими константами. Там даже скорость света другая. Но самое интересное, что обломки антрацита пребывают одновременно в двух вселенных: и здесь, и там.
– Как это?
– изумился Игорь.
– Обычное дело, - Тяглов усмехнулся, но без веселья, устало.
– Ты в курсе, что наша Вселенная имеет одиннадцать измерений? В рамках этих измерений в одном и том же объеме пространства может существовать бесконечное количество вселенных с разными физическими константами. Альтернативные миры, короче. И вот академик Гильзин предположил, что создатели Тунгусского Тела научились делать вариационный движитель. Фантастическое устройство. Оно изменяет структуру пространства-времени вокруг себя таким образом, чтобы получить константы, выгодные для быстрой транспортировки объектов.
–
– оценил Игорь.
– Я даже понял. А какое отношение это имеет к концу света?
– Я еще не закончил. Теория Гильзина стала популярной. Но натолкнулась на серьезное препятствие. Никто не мог найти предсказанный теорией сверхчистый антрацит.
Шахмагонов остался невозмутим, хотя сердце у него екнуло. Похоже, несмотря на свой образ жизни, Тяглов всё еще в деле.
– А что это такое?
– спросил любознательный Игорь.
– Согласно теории, должен существовать сверхчистый антрацит, все свойства которого соответствуют параметрам той вселенной, откуда прибыл корабль. Из него должна была складываться главная ось корабля. А сам он походил на огромное веретено…
– Подожди, Андрюха, - встрял в разговор очкарик, которого звали Егор и который на поверку оказался театральным критиком.
– Но ведь антрацитом весь Кратер завален, разве нет?
– Гильзин подсчитал, что простого антрацита в Кратере должно быть около тридцати тонн, а сверхчистого - десять тонн. То есть каждый четвертый обломок антрацита должен быть сверхчистым. Но такого не наблюдается. Поэтому теория Гильзина отвергнута прогрессивной наукой.
– Мне бы про конец света услышать, - напомнил Игорь.
Тяглов требовательно постучал стопкой. Ему тут же налили. Он выпил жадно, без тоста, занюхал рукавом.
– Гильзин утверждал, что вариационный движитель не мог работать без сочетания обычного и сверхчистого антрацита. Как бы вам попроще?.. Ну представьте себе электрогенератор. Для нормальной работы ему нужны ротор и статор. Вытащите ротор из статора, и они превратятся в бессмысленные куски железа. Тут точно так же. Обычный антрацит - статор, сверхчистый - ротор. И тот, и другой антрациты обладают свойством коалесценции. Они сливаются. При этом воссоздается внутренняя структура Оси. Теоретически если собрать весь антрацит, Ось Гильзина восстановится и тогда… - Тяглов замолчал и уставился на графин с водкой.
– Что тогда?!
– возопила компания.
– Э-э-э…
Тяглов замешкался, а Шахмагонов напрягся: ему почему-то показалось, что сейчас произойдет нечто важное. Но ничего не произошло.
Андрей вздохнул и попросил искательно:
– А может, еще по пятьдесят тяпнем?
Господи, подумал Шахмагонов, а ведь старость ни при чем. Сибирцев действительно стар, но Тяглов - моего возраста. А выглядит как совершенно опустившаяся личность. Ведь он был один из самых энергичных в отделе, вкалывал по-настоящему, стал предпринимателем, когда разрешили. А теперь кто он такой? Завсегдатай «Стекляшки», водочный консультант уфологической газеты - тьфу, мерзость! Лишним может стать каждый, ребята. И с этим придется смириться. Жаль? Нет, не жаль, вот так. Потому что если рубишь лес, не стоит печалиться о щепках. А рубить надо. Чтобы мозги ваши поменять. Чтобы совок вытравить из каждого. Чтобы и думать забыли о мифических благах, а шевелиться начали. Чтобы боялись не начальственного окрика, а судьбы щепки, вот так.
– Предлагаю выпить за науку!
– оживился кудрявый, оказавшийся профессиональным художником со странным именем Леголас.
– Ибо она не дает нам разувериться в чудесах!
Выпили за науку. Водка в графине кончилась, и Шахмагонов, как и обещал, заказал еще один и «что-нибудь поесть».
– Про чудеса не надо!
– отдышавшись, сказал Тяглов.
– Вот только не про чудеса. Мы, ученые, чудес не признаем. Мы любое чудо, значит, препарируем. И ставим чудо на службу человечеству. После чего оно чудом быть перестает. О чем это я?