Корабль в вечность
Шрифт:
— Мне нечего тебе сказать, — отрезал Зак. — Приказ о перемещении отдавала Воительница. Я не знаю и не видел, куда именно. И уже объяснил это твоему приятелю Дудочнику, когда он меня допрашивал. — Зак гневно поджал губы. — Они с Инспектором часами засыпали меня вопросами. Кричали, угрожали, запугивали. Я сказал им то же самое, что и тебе: я никогда не был в том месте, куда перевозили машину. Я понятия не имею, где это.
— Ты врешь, — заявила я.
— И что ты будешь делать? Пытать меня? — ехидно усмехнулся он.
Я постучала по двери. Пока стражники отодвигали засов, я не убирала
До того как вернуться к остальным в главный зал, я минутку постояла в коридоре, прижавшись спиной к стене. Солдаты снова запирали дверь в камеру Зака, и я чувствовала, как с каждым задвинутым засовом мое дыхание замедляется, но языки пламени все еще шипели на краях поля зрения. Взрыв преследовал меня. На сколько еще меня хватит, прежде чем я разделю с Ксандером молчание у целовального дуба? Сколько времени пройдет, прежде чем взрыв поглотит меня окончательно?
Когда я шагнула в зал, Дудочник внимательно посмотрел на меня, все разговоры стихли.
— Ну как, удалось из него что-то вытащить? — поинтересовался Инспектор.
Я покачала головой.
— Говорит, ничего не знает.
— По-твоему, он не врет? — спросила Зои.
— Не знаю! — рявкнула я. — Я не способна читать мысли.
Зои подняла руки, в шутку сдаваясь, и закатила глаза.
— Да расслабься ты. Никто ж не думает, что вы с ним лучшие друзья.
Я решила налить себе попить, чтобы иметь предлог отвернуться от пристальных взглядов. Руки тряслись и расплескали воду.
Дудочник взял свою кружку и присоединился ко мне.
— Зак пытается тебя достать, — не глядя на меня, сказал он, поднимая кувшин. Говорил он тихо, чтобы остальные не услышали. — Не давай ему забраться тебе в голову.
Я кивнула. Но Дудочник не знал, что Зак всегда был у меня в голове.
Глава 6
Салли, Эльза, Ксандер и я сидели в гостиной приюта и слушали доносящиеся с улицы вечерние звуки города: чеканный шаг патрулей, голоса идущих мимо горожан и отбывших дежурство солдат. В прошлый раз, попав в Нью-Хобарт, я только через несколько дней поняла, почему город звучит как-то странно. Дело было не только в последствиях битвы, из-за которой пострадали здания, а жители стали пугливыми и скрытными. Даже когда начались восстановительные работы и люди вернулись на улицы, городской шум не стал прежним. В конце концов до меня дошло, что причина тому — почти полное отсутствие детей. В приюте Эльзы, на рыночной площади и на улицах звучали только взрослые голоса. Не хватало огромного пласта шума: писклявого ребячьего щебета, плача младенцев, веселого визга во время игры. Вот и сейчас в городе отнюдь не царила тишина — здесь жили тысячи людей,
Я время от времени поглядывала на Ксандера, который с закрытыми глазами сидел, прислонившись к креслу Салли. И думала о Заке, запертом в кладовке конторы мытарей. Зак — мое прошлое. Ксандер — мое будущее. А впереди нас всех ждет одно: взрыв, который станет концом Далекого края, концом Сопротивления и концом любых перспектив, какие только можно представить.
Под большим окном зацокал еще один патруль — двенадцать конных солдат возвращались с дежурства на стене.
Салли заметила, что я на них смотрю.
— Мы увеличили численность патрулей после того, как Синедрион занял перевал Луддитов и начал перехватывать наши конвои. А еще мы оборудовали постоянные заставы на маршрутах снабжения.
Но мое внимание привлекла не численность патруля. В центре ехали двое мужчин в синей одежде защитников Острова, а не в форме солдат Инспектора. Оба были омегами. У одного отсутствовала левая рука и скрюченная кисть торчала прямо из плеча. Высокий мужчина за ним был горбат, отчего низко наклонялся над лукой седла.
— Теперь у нас смешанные патрули? — спросила я Салли.
Она кивнула:
— По этому поводу ни одна сторона особо не радовалась, в особенности люди Инспектора. Мы не принимали специально такое решение, само собой так получилось. Пока вас не было, в северном квартале вспыхнул пожар, и чтобы он не охватил весь город, тушить пришлось всем вместе. После этого, если время от времени в патрулях альф не хватало людей, они начали привлекать наших — хотя не без ропота с обеих сторон.
— Но сотрудничество продолжается? — спросила я, провожая взглядом скрывающихся за углом дома на холме всадников.
— Не слишком-то обольщайся, — предупредила Салли. Глубоко затянулась трубкой Эльзы и несколько секунд подержала дым во рту. — Никто не организовывал это специально. Как я и сказала: просто так сложилось. И до сих пор складывается, если в патруле не хватает людей или что-то стряслось.
Я кивнула и прижалась лицом к оконной раме, скрывая улыбку. Так оно обычно и бывает: простая повседневная жизнь бок о бок, никаких нарочитых жестов. Достаточно всего несколько раз пройти мимо другого солдата на пересменке, увидеть, как он отстегивает меч, услышать его ворчание о погоде, и станет ясно, что он такой же человек, как и ты, а вовсе не страшный и загадочный. Проводимая Синедрионом политика сегрегации явилась краеугольным камнем в их извечном разжигании вражды между альфами и омегами. Людей скорее могла сблизить общая уборная, чем пафосные речи.
— Не все идет гладко, конечно, — заметила Эльза. — Случались стычки и даже серьезные, особенно когда пайки сильно уменьшились. Пока вы ездили на побережье, часть солдат Инспектора попыталась реквизировать самый большой колодец, тот, что на рыночной площади. Заявили, мол, вода в нем только для альф, потому что омеги заразные. Пытались склонить на свою сторону всю армию Инспектора.
Салли закатила глаза:
— Мы делим одну утробу, но альфы все равно считают, что подхватят от нас заразу, если будут пить с нами из одного колодца?