Корабль в вечность
Шрифт:
— Видела что-нибудь? — спросил Инспектор. — Что-то полезное?
Я покачала головой. Мне привиделись кровь, мечи, стрелы и стены каньона, которые превратились в две челюсти, перемалывающие нашу армию. Ничего, что Инспектор не знал бы раньше, ничего, что могло бы нам пригодиться.
— Тогда ответь мне на конкретный вопрос, — потребовал он, указывая на восток, в сторону Уиндхема. — Воительница сейчас там, в городе?
— Да.
Мне не пришлось брать паузу, чтобы пытаться прощупать город за Петельным каньоном. Воительница поджидала нас внутри — я ее чувствовала.
Много лет назад, еще до нашего
— Хорошо, — ответил Инспектор.
Он повернул лошадь, и я не успела увидеть, отразилось ли на его лице странное веселье, прозвучавшее в голосе.
Дальше все происходило быстро и неотвратимо: войска построились, Дудочник занял свое место возле Инспектора. Времени для слов — прощаний или речей — не осталось. Инспектор махнул рукой, и колонна пришла в движение.
Дудочник и Инспектор повели отряд в ночь. Чтобы атакующих казалось больше, чем на самом деле, верховые и пешие солдаты держали увеличенную дистанцию. По бокам от Инспектора и Дудочника ехали факелоносцы. Колеблющийся свет факелов бросал искаженные тени на стены каньона: перекошенные головы лошадей, кривые мечи...
Да, наш поход выглядел безумным: бестолковая, обреченная атака, изначально безнадежная попытка захватить Синедрион. Мы создали убедительную иллюзию. Но в клинках, поджидавших наших бойцов в узкой части каньона, не было ничего иллюзорного.
Только когда колонна далеко продвинулась между скалистых стен и до Уиндхема осталась, примерно, миля, сзади отделился второй отряд. Четыре сотни солдат продолжили углубляться в каньон, чтобы противостоять объединенной армии Воительницы. А пять сотен направились к северу, где располагалось Шестое убежище. Мы с Заком скакали в авангарде в окружении Зои, Паломы, Саймона, Криспина и Адама. От факелов пришлось отказаться, доверившись лошадям и серпику луны.
В пути нас нагнали звуки развернувшейся позади битвы. Скалы и расстояние многое заглушали, а кое-что искажали. Стрелы в полете издавали мурлыканье вместо обычного резкого свиста. Лязг мечей и крики сливались в шум леса на ветру. Этот обман меня разозлил: казалось насмешкой, что звуки ужаса и смерти звучали настолько мягко и безобидно.
— Куда ты ведешь нас? — настойчиво шептал мне в ухо Зак; он принялся надоедать, едва мы уехали из каньона.
Потеряв терпенье, он сдвинул оковы на запястье и вцепился в мою руку.
Саймон, скакавший рядом, мгновенно обнажил меч, но я уже отбила руку Зака и повернулась к нему лицом.
— Хочешь пойти с ними? — сохраняя ровный тон, я мотнула головой назад, в сторону каньона. — Хочешь испытать судьбу, штурмуя укрепления Уиндхема?
Он молчал.
— Думаю, что нет, — заключила я, пришпоривая лошадь, чтобы оторваться. — Поэтому заткнись.
* *
Мы добрались до Шестого убежища за три часа — на равнине еще царила ночь. Планируя атаку, я рассматривала убежище на картах, но когда мы перевалили через хребет и увидели
Несколько месяцев назад мы с Дудочником и Зои наткнулись на Девятое убежище. Его окружали поля, на которых трудились омеги, еще не попавшие в баки. Здесь же, в Шестом, притворство было отброшено: никаких полей, никаких посевов. Только длинные здания без окон, веером расходящиеся от центральной постройки, из которой шел дым — белый на черном небе.
— Что это там дымит? — спросила Палома.
Зак ответил вместо меня.
— Жгут горючее, чтобы питать резервуары. — В последний час он вел себя очень тихо, с тех пор как понял, куда мы держим путь. — Вы не представляете, сколько во все это вложено. Мы не пожалели ни трудов, ни ресурсов, лишь бы держать омег в безопасности. Если вы сейчас броситесь туда и нарушите работу системы, то убьете их всех. И даже если сумеете вытащить их живыми, неизвестно, в каком они будут состоянии.
Я видела, что баки сделали с Кипом — отняли у него воспоминания. А Кип был альфой. Омеги более подвержены болезням, на них пребывание в баках могло сказаться гораздо тяжелее. Но я твердо знала: все, что угодно, лучше баков, лучше их бесконечной удушливой почти-смерти. Салли однажды заявила: «Смерть — далеко не худшее, что может со мной случиться». Странно было сейчас искать утешения у Салли, у мертвой предательницы. Но я все равно прокручивала в голове ее слова.
Саймон и Зои шепотом отдавали приказы солдатам. В Шестом убежище были только одни ворота, мы сгрудились в полумиле от них, на склоне холма. Лучники подобрались чуть ближе, скрываясь за кустами. Из телег, спрятанных за хребтом, принесли лестницы.
Я настолько увлеклась страхом за Дудочника и отряд, оставшийся в каньоне, что забыла испугаться за нас. По меньшей мере четыре сотни солдат поджидали нас в этом убежище. Нас было на сотню больше — но треть составляли омеги, многим из которых мутации мешали сражаться. И на солдат Синедриона работали два преимущества: стены и холм.
До меня донесся острый лисий запах мочи. На брюках молодого пехотинца слева от меня расплывалось влажное пятно. Если он и заметил приключившийся конфуз, то не подал вида. Губы юноши были сжаты так сильно, что побелели. Пряжки по бокам его туники позвякивали, все тело тряслось. Он принадлежал к людям Инспектора, скорее всего, поступил на службу в прошлом или позапрошлом году. А когда поступал, вряд ли ожидал задания более сложного, чем унять потасовку в таверне или устроить взбучку омегам, хитрящим с мытарем. Он точно не ждал ночного построения и броска навстречу сотням отлично вооруженных солдат. Не ждал неизбежной крови.
Мне хотелось заверить его, что все будет хорошо. Но во рту не осталось слюны для речей, да и обстоятельства не подходили для вранья. У меня тоже тряслись руки, влажные ладони пачкали рукоять меча, сухие губы прилипли к деснам.
Мое тело стало гнездилищем страха; всем существом я стремилась убежать и с трудом верила, что по-прежнему нахожусь здесь — с ногами в стременах, плечом к плечу с Криспином и Заком.
Саймон и Зои вместе выехали вперед и остановились перед строем, глядя на солдат, которые уставились на них в ответ. Заговорила именно Зои — громким голосом, разносящимся в ночи.