Корабль в вечность
Шрифт:
— Уверена, что эти крошки выдержат вес? — полюбопытствовала я, когда Палома осматривала во дворе готовые лодки. — Кроме людей нужно перевести еще бочки с маслом, а река быстрая.
Вдруг вспомнился поток, который я выпустила на волю в Ковчеге. Подземное укрытие пережило взрыв и четыре столетия, но не устояло перед мощью воды.
Палома постучала кулаком по корпусу, тугому и твердому, словно дубовый бочонок.
— Мы с сестрами в детстве рыбачили на таких каждый день, — ответила она. — Правда, в заливе Черноводного, а не в открытом море, но там все равно сложнее
Она задержала руку на корпусе, словно прикасаясь к своему миру, оставшемуся далеко-далеко.
Лодки навьючили на лошадей кверху днищами, из-за чего те стали похожи на черепах с бледными панцирями.
Мы с Дудочником смотрели вслед солдатам. Я закрыла глаза и напряглась, чтобы уловить отблеск их будущего, но увидела лишь огонь. Непонятно, привиделось ли мне победоносное пламя сгорающего моста или обычный морок моего разума: бесконечный огонь.
Пока город гудел от приготовлений, Эльза нашла себе новое занятие. Сидя в гостиной с отрезом ткани на коленях, она шила флаг.
Символ омег мелькал повсюду: в зеркалах и на лицах окружающих. Но лишь дважды мне довелось увидеть флаг омег. Войско Дудочника водрузило один над кратером перед атакой на остров. А когда мы освободили Нью-Хобарт, Джун подняла такой флаг над восточной башней городской стены. И тот и другой были сделаны на скорую руку: обычные простыни разрисовали смолой или краской. Эльза скроила свой флаг из прочной парусины и аккуратно подрубила края. Потом мелом нанесла символ омег и принялась нашивать по контуру черную ленту.
— Раньше я всегда была чем-то занята, — сказала она, зажимая иглу в уголке рта и отрывая нить пальцами. — А сейчас мне ничего другого не осталось.
Сейчас. В ее устах это слово многое значило. Сейчас, когда дети мертвы. Сейчас, после того как малышей оторвали от меня и утопили во тьме. Сейчас, после того как я вытащила их тела из баков и подготовила для сожжения. Сейчас, когда Ксандер тоже погиб и я отчистила кровь Салли с пола моего дома.
— Это была идея Дудочника, — кивнула Эльза на флаг.
Меня тронуло, что посреди спешных приготовлений он заметил пустые руки Эльзы, ее беспокойное блуждание по кухне.
Я наблюдала за тем, как символ омег обретает форму и завершенность под ее пальцами. Под Уиндхемом и в Шестом убежище армия Синедриона будет биться против нас под своими флагами. Даже на форменных туниках солдат Инспектора до сих пор красовался вышитый символ альф. Что ж, и нам необходим собственный флаг. Пора признать своей отметку, которую мы вынуждены носить на лицах.
— Показать, как сделать его еще лучше? — спросила я у Эльзы.
Взяла мел с подоконника и встала над флагом на колени. Вести линию пришлось медленно, чтобы не кривить, когда парусина морщилась под нажимом.
Закончив, я выпрямилась и отошла назад.
Эльза поджала губы.
— Такое никому не понравится, — заметила она. — Ни нашим ребятам, ни солдатам Инспектора.
— И уж тем более солдатам Воительницы, — ответила
Эльза снова посмотрела на флаг: угловатая буква «А» накладывалась на округлую «».
— Подкинула ты мне работенки, ничего не скажешь. Тут шитья еще часа на два, не меньше, — сказала она.
Но когда я вернула ей флаг, Эльза с улыбкой взялась за иглу. Она укладывала стежки в такт чеканным шагам за окном.
* *
Дудочник вернулся в приют перед закатом. Большую часть дня он провел с Инспектором, обсуждая финальные планы и проводя последние тренировки с войсками. На его рубашке виднелись следы пота, а брюки посерели от пыли. Долгую ночь сменил столь же долгий день. Даже не верилось, что еще вчера Салли была жива.
— Насколько понимаю, ты отправишься в каньон с Инспектором, — сказала я.
Подтверждение мне не требовалось. Я знала, кажется, с той самой минуты, как предложила отвлекающую атаку, что Дудочник ее возглавит. Если и был шанс, что он примет другое решение, предательство Салли этот шанс перечеркнуло. Дудочник не стал бы сейчас беречься, зная, что его уже уберегли — и какой ценой.
Такой поступок представлялся самым правильным по многим причинам. Дудочник принялся их объяснять: войско омег пойдет только за ним; Инспектору не придется в одиночку отвечать за атаку. Доводы практичные и убедительные, но все мое существо их отвергало из-за приступа паники. Дудочник что-то говорил спокойным голосом, а я улавливала только бессвязные обрывки слов поверх биения пульса. Ладони вспотели, шум моего дыхания эхом отдавался в голове. В мгновенное затишье удалось разобрать, как Дудочник сказал:
— Я должен.
Я услышала это, но не ответила. Меня настиг двойной страх: потеряв Дудочника, я потеряю и Зои. Мысль о невообразимой утрате лишила меня способности рассуждать и даже дышать — мир без Дудочника и Зои не мог существовать.
Я сглотнула комок в горле и судорожно втянула ртом воздух.
— Если дело обернется плохо, — продолжал Дудочник, — защищай Палому. Присмотри за ней. Не верь никому. Найди способ ее сберечь.
Я взглянула в его лицо. Под правым глазом виднелся маленький бело-розовый шрам — последствие засады в Блэквуде. Порез почти зажил.
— Салли перед смертью сказала… — начала я.
Он ждал.
— Салли сказала, что сейчас уже не верит ни в победу, ни даже в завтра, но по-прежнему верит в вас с Зои.
Дудочник опустил глаза, а я продолжила.
— То, что она сотворила с Ксандером, было неправильно. Но ее слова насчет вас… знаешь, я тоже в вас верю.
По его лицу не промелькнула улыбка, но оно немного смягчилось: губы разжались, морщинки у глаз разгладились.
Прежде чем встать, он взял мою руку, накрыл своей — громадной.