Кораблекрушения
Шрифт:
Несмотря на все старания и самые отчаянные попытки, команда «Вольтурно» не смогла осилить стихию огня. Краска на палубе и бортах давно выгорела, корпус парохода в отдельных местах вспучился, в других — просел и прогнулся. От сильного жара лопнули стальные канаты, удерживающие мачту, на которой была закреплена радиоантенна. Она угрожающе раскачивалась.
— Если мачта рухнет, — сказал капитану второй штурман Эдвард Ллойд, — наша песенка спета, мы останемся без связи.
Смельчаков лезть на такую высоту во время 8-балльного шторма, да еще над горящим трюмом, среди матросов не нашлось. Второй штурман Ллойд, будучи человеком смелым и решительным, сам полез на мачту, чтобы закрепить стеньгу. Укрепив блок и пропустив через него трос, он спустился на палубу. Затем снова поднялся и укрепил второй блок с другого борта. Когда штурман спускался на палубу,
Судовые часы показывали 8.30. Пламя в носовых трюмах едва начало стихать, когда на палубе появился покрытый ожогами второй механик Малкомсон и доложил капитану: «Пламя перекинулось в бункеры. Мы не можем сбить его из-за газа. Подача угля к топкам прекращена».
Это означало, что давление пара в котлах упадет и машина остановится. Если это случится, пламя перекинется на спардек, а потом на ют. К этому времени в бункерах «Вольтурно» оставалось 400 т угля. Кочегары смогли перевезти на тачках к топкам лишь 6 т. По расчетам старшего механика Роберта Дюуора, этого более чем скромного запаса могло хватить для поддержания минимального давления в котлах примерно на 5 часов.
Огонь постепенно продолжал отвоевывать у людей и без того ограниченное жизненное пространство. Большая часть судовых помещений была заполнена едким дымом, палуба раскалилась настолько, что человек, даже обутый, с трудом мог стоять на ней. Более всего при сложившихся обстоятельствах капитан Инч боялся паники среди 600 пассажиров. Она начинала возрастать по мере увеличения пламени над носовыми трюмами парохода. Кто-то пустил слух, что в носовой части парохода борта прогорели и судно с минуты на минуту затонет. Послышались крики: «Спускайте шлюпки!» Снова началась страшная давка.
Не дожидаясь разрешения капитана, пассажиры стали самовольно стаскивать со шлюпок брезент и занимать в них места. Как спустить шлюпки и пользоваться талями, эмигранты не знали.
Видя, что толпу, охваченную паникой, от шлюпок не отогнать, капитан Инч вынужден был отдать приказ спускать их на воду. С большим трудом матросам удалось восстановить порядок. Командование шлюпкой № 2, которую спускали первой, Инч поручил старшему помощнику Миллеру. В нее поместили 22 женщины с детьми, несколько стюардесс, старшего стюарда, гребцов из числа палубной команды и старшего рулевого. Шлюпка, едва коснувшись воды, неожиданно накренилась под углом почти 90 градусов, и все, кто в ней находился, оказались в воде. С палубы парохода видели, как Миллер с матросами пытались поставить ее на ровный киль. Это удалось, и они стали спасать тех, кто держался на воде. Через несколько минут ветер и волны отнесли шлюпку в сторону, и она скрылась из виду. Больше о ней ничего не известно.
Вторая шлюпка, которую спускали на воду, имела № 6. В ней находилось около 40 пассажиров и несколько матросов. Спуск ее прошел удачно. Однако при 9-балльном шторме ее не смогли удержать близ «Вольтурно». Вскоре, как и шлюпка № 2, она скрылась из виду и пропала без вести. Шлюпка № 7 правого борта, до отказа заполненная пассажирами и управляемая шестью матросами, удачно была спущена на воду, но, как только отдали тали, ее отнесло под корму. На очередной волне высотой почти 10 метров пароход, опускаясь с гребня, кормой навалился на шлюпку и подмял ее под себя. Ни одного человека спасти не удалось.
Шлюпку № 12 спускали сами пассажиры. Она была в трех метрах от воды, когда были отданы носовые тали. Шлюпка повисла вертикально на кормовых талях, все находившиеся в ней упали в воду и погибли в волнах.
Спасатели тем временем уже были на подходе. Радиостанция «Вольтурно» держала непрерывную связь с несколькими спешившими на помощь судами. В 12 ч 30 мин среди волн на фоне свинцовых туч показался лайнер «Кармания». Приняв сигнал бедствия, его капитан Джеймс Барр приказал удвоить вахту кочегаров и развить предельный ход. С 16 узлов скорость была увеличена до 20,9. Радиостанция «Кармании», которая была намного мощнее радиостанции терпящего бедствие парохода, непрерывно ретранслировала его «SOS» и принимала сообщения, полученные с других откликнувшихся на призыв о помощи судов.
Капитан Барр подвел огромное судно длиной 185 м на расстояние 100 м от борта горящего парохода, вывалил за борт шесть спасательных шлюпок, несколько штормтрапов, приготовил спасательные круги. Капитан «Кармании» надеялся, что пассажиры «Вольтурно» будут спасаться вплавь и он сможет поднять их на борт. Но с палубы горящего парохода
Шторм усилился, высота волн достигала 10 метров. «Кармания» медленно кружила вокруг обреченного парохода. Один раз она прошла в 15 метрах от кормы «Вольтурно», но по-прежнему никто из стоявших на его палубе не рискнул прыгнуть в холодную пучину. Наконец капитан Барр решил спустить на воду одну из своих шлюпок. Он поставил лайнер с наветренной стороны от «Вольтурно» и приказал старшему помощнику Гарднеру с девятью матросами спустить шлюпку и спасать пассажиров. Но пока шлюпка достигла воды, горящий пароход отнесло ветром на 300 метров. Позже один из матросов, бывший с Гарднером в шлюпке, писал: «Огромные волны не позволяли нам продвинуться вперед. Одна высокая волна накрыла нашу шлюпку и унесла семь весел. У нас осталось три весла, одно из которых было сломано. Мы не могли теперь двигаться ни вперед, ни назад. Шлюпку беспрестанно заливало. Старший помощник отдал плавучий якорь и стал ждать помощи «Карма-нии». Она подошла к нам и буквально навалилась на нашу шлюпку. Капитан Барр крикнул с мостика в рупор: «Черт с ней, со шлюпкой! Спасайтесь сами!» После двух часов борьбы с волнами у нас уже не было сил подняться на борт по свисавшим вдоль борта шкентелям и штормтрапам, нас на концах втащили на борт».
После неудачи со шлюпкой капитан Барр сбросил на воду шесть деревянных спасательных плотов, рассчитывая, что ветром их отнесет к борту «Вольтурно». Но он просчитался в своем маневре. «Вольтурно», израсходовав весь уголь, не имел хода, и плоты прошли мимо.
В 15.30 к месту разыгравшейся трагедии подошел немецкий пароход «Зейдлиц». Его капитан Хагенмейер приказал спустить на воду шлюпку и начать спасение людей с «Вольтурно». Но не успела шлюпка пройти и 200 метров, как была наполовину затоплена водой и с трудом вернулась к пароходу. Через час на помощь подошел немецкий лайнер «Гроссер Кюрфюрст». Своих шлюпок на воду он не спускал, видимо, ожидая улучшения погоды. Потом прибыл бельгийский пароход «Кро-онланд». Шестнадцать моряков обратились к капитану Крейбохому с просьбой разрешить им идти на шлюпке к «Вольтурно». Один из этих добровольцев потом писал: «Было очень сильное волнение, и нам казалось, что шлюпка вот-вот затонет и все мы погибнем в волнах. Мы довольно близко подошли к “Вольтурно”, но не сумели снять кого-либо из толпившихся на корме людей. С большим трудом мы вернулись назад».
В 16.00 положение на «Вольтурно» стало критическим. Пожар в носовых трюмах бушевал по-прежнему, борта парохода раскалились до вишневого цвета, судно было окутано белым дымом, который норд-остом относило в сторону бака. Невзирая на ухищрения старшего механика Дюуара на как можно больший срок растянуть 6 т угля, его теперь едва хватало, чтобы сохранить в котлах минимальное давление пара для вращения главной машины.
Капитан «Вольтурно» передал по рации всем судам: «Подойдите немедленно! Судно может затонуть каждую минуту. Корпус сильно деформируется». Наблюдавшие агонию «Вольтурно» пароходы немного приблизились, но ни одна шлюпка не была спущена на воду. И хотя полдесятка спасателей со всех сторон окружили горевший пароход, они фактически не могли оказать помощи. «Вольтурно» по-прежнему оставался один на один со стихией…
Капитан Инч все время находился в движении. Он руководил тушением пожара, вел переговоры по радио с судами, успокаивал потерявших всякую надежду пассажиров. Сам он уже не раз во время взрывов был на волосок от смерти, у него обгорели волосы, брови и ресницы, лицо изуродовали волдыри ожогов, капитанская форма была изодрана в клочья и покрыта сажей, подошвы ботинок прогорели. Чтобы приблизить час спасения пассажиров, Инч придумал, как он сам позже говорил, «демонстрационный ход». Он решил наглядно показать, что в умелых руках судовая спасательная шлюпка может выполнять свою функцию даже при 9-балльном шторме. Но кто будет командовать шлюпкой? Инч оставить горящее судно с людьми, безусловно, не мог. Старпом и боцман погибли. Третий штурман, хотя и был отличным навигатором, для управления шлюпкой при таком шторме не имел достаточного опыта. Остался только Эдвард Ллойд, который закрепил стеньгу и, сорвавшись с беседки, упал на палубу… Но бравый штурман, невзирая на полученную травму, сам вызвался командовать шлюпкой. Из двух десятков добровольцев Ллойд выбрал самых опытных и сильных гребцов — матросов Олсена и Янгковиста, стюарда Рейзевица и кочегара-индийца Противакшу Басу. Вместо большой спасательной шлюпки второй штурман предпочел 7-ме-тровый рабочий вельбот.