Корабли идут в Берлин

Стрехнин Юрий Федорович

К этому времени положение на фронте близ Киева усложнилось еще более. Немцы подошли почти к самому городу. Южнее приблизились к днепровским переправам, через которые на левый берег, ведя тяжелые оборонительные бои, отходили наши войска. Туда, к Ржищеву, Каневу, Черкассам, и были посланы корабли, прорвавшиеся через Печкинский мост. Бронекатера дивизиона Лысенко пулеметным огнем отбивали налеты вражеской авиации на переправы, а когда немцы вышли к Днепру — стреляли по ним, подходя к берегу.

В эти трудные дни командованию Юго-Западного фронта приходилось оперативно маневрировать силами, чтобы если не

остановить, то хотя бы на какое-то время задержать врага, не дать ему окружить всю нашу группировку под Киевом. Бронекатера дивизиона в числе других кораблей флотилии получили приказ вернуться в город.

Западный берег Днепра на значительном протяжении уже был занят противником, множество батарей нацелено на фарватер. Однако при поддержке нашей артиллерии с восточного берега корабли сумели прорваться в Киев.

…К вечеру Лысенко, которого вызывали на штабной корабль, вернулся на катер.

— Получено задание. Выходим с наступлением темноты. Оба наших катера, монитор «Смоленск» и два сторожевика. Семьдесят пятую дивизию помните, товарищ мичман?

— Как не помнить! — ответил Бабков. — Еще в мирное время учения с ней вместе проводили. Потом на Припяти воевали. Где она сейчас?

— На Десне. А задача нам поставлена такая, какой еще не приходилось выполнять…

В этот день немецкие танки и пехота, уже перешедшие Днепр севернее Киева, продолжали атаковать 75-ю стрелковую дивизию, стоявшую на пути к Десне. Дивизия удерживала рубежи до последней возможности, однако противник теснил ее все дальше, к западному берегу. Река здесь образует излучину, выгнутую к востоку. Фронт обороны проходил теперь поперек этой излучины, тыл дивизии полукругом охватывала река.

К исходу дня немецко-фашистские войска прекратили атаки. Противник был уверен, что русские в излучине — как в мешке. За ночь деваться им некуда, а наутро можно будет вызвать бомбардировщики и они покончат с остатками дивизии.

Наступила ночь — темная, непроглядная. Над немецкими передовыми позициями взлетали осветительные ракеты, временами раздавались пулеметные очереди, линии трасс тянулись туда, где в наспех отрытых окопах в открытом поле затаились наши бойцы. Противник был настороже: вдруг русские попытаются прорваться, уйти в ночную степь? Ведь никакого другого пути к спасению у них не осталось, нет ни мостов через Десну, ни переправочных средств.

Тянулись ночные часы, взлетали ракеты, недолговечным светом озаряя поле. Но опасения врага, казалось, были напрасны, на стороне русских словно все вымерло, не заметно никаких признаков жизни. Затаились? Это на них похоже. Не обнаружат себя ничем, даже если пойти на них в атаку. А подпустят поближе — ударят разящим огнем…

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда над полукружием излучины появились бомбардировщики с черными крестами на крыльях. С пронзительным воем полетели вниз огромные капли бомб. Дым заволок поле, по которому были раскиданы окопы оборонявшихся.

Отбомбившись, самолеты улетели.

Когда дым постепенно смело утренним ветерком, вражеские наблюдатели по-прежнему не заметили никакого движения у окопов. Не может быть, чтобы все погибли от бомбежки. С предосторожностями пошли вперед немецкие разведчики. Вскоре доложили: окопы русских пусты, в них

нет ни одного человека — ни живого, ни мертвого.

Куда делась дивизия? Не могла же она, притом с артиллерией, уйти по воде? Что за чудо спасло ее?

Спасло не чудо.

…Было уже далеко за полночь, когда бронекатер Бабкова отправился в свой первый рейс к правому берегу. Во тьме, одевшей реку, черная стена береговой кручи едва различалась, но мичман и рулевой верно определили направление и привели корабль точно к назначенному месту. Когда впереди, под кручей, еле приметно выделилась из темноты светлая полоска отмели и катер сбавил обороты мотора, стали слышны приглушенные взволнованные голоса.

— Эй, на берегу! — негромко позвал Бабков и, разглядев силуэты нескольких человек, спросил: — Артиллеристы?

— Мы! — отозвались с берега.

— Быстро грузитесь!

— А по чему пушки вкатывать? Сходни давайте!

— Без сходней обойдемся! Принимайте трос!

Через несколько минут, когда артиллеристы, хватаясь за протянутые руки матросов, вскарабкались на борт, катер начал осторожно отходить, натягивая трос.

— Самый малый! — скомандовал Бабков мотористам и, высунувшись из рубки, посмотрел назад. Несколько артиллеристов, сгрудившись на корме, тревожно переговаривались, всматриваясь в уходящий берег. Трос натянулся, в темноте едва можно было разглядеть, как сползает с пологого берега орудие на передке. Вот оно вкатилось в реку, вода сомкнулась над ним. Бабков подошел к артиллеристам.

— Не перевернется и не застрянет! Мы дно промерили. А трос выдержит…

Переправа шла полным ходом. Монитор, сторожевики, бронекатера совершали рейс за рейсом.

В течение ночи несколько раз пересек Десну катер Бабкова. Перетаскивал пушки, перевозил бойцов, ящики со снарядами, даже лошадей. Пытались перевести по дну даже два оставшихся в дивизии гусеничных орудийных тягача. Однако удалось перетащить только один — другой застрял на дне. Но и это было лучше, чем. оставить его врагу.

До рассвета все, что оставалось в дивизии, было переправлено на восточный берег. Дивизия тотчас же ушла выполнять новую боевую задачу.

Когда наступило утро, корабли уже шли обратным курсом, к Киеву. Впереди «Смоленск», концевым — бронекатер мичмана Бабкова. Шли, прижимаясь к берегу, маскируясь от вражеской авиации. Несколько раз то с правого, то с левого берега по кораблям начинали стрелять пулеметы и автоматы — передовые части противника уже форсировали Десну. А это значило, что Киев обойден и с северо-востока. Может быть, уже окружен?

Каждый раз, когда с берега по бронекатеру начиналась стрельба, оба его пулемета открывали ответный огонь. На какое-то время враг замолкал, потом вновь вспыхивала перестрелка, иногда почти в упор, если катеру приходилось держаться близко к берегу. Случалось, что из кустов летели даже гранаты…

Было слышно, что и другие корабли то и дело ввязывались в перестрелку. «Сможем ли пройти до Киева? — с каждой минутой все больше тревожился Бабков. — А если встретят артиллерийским огнем?»

Бабков увидел, что монитор «Смоленск» свернул с основного фарватера в протоку, которой обычно и катера не ходили. Что бы это могло значить? Приказал рулевому следовать за флагманом.